Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени

— Почему наплевательски? — возразила Наташа усталым голосом. — Наоборот, ты единственная, кто может мне помочь сделать то, что мне так требуется.

— Да ты меня оскорбляешь этой просьбой! Я столько лет тебя растила, а ты плюешь на меня с высокой колокольни! Даже не хочешь объяснить, зачем тебе на нее «смотреть»!

— Я просто не знаю, как это объяснить…

— Вот! Даже сама не знаешь!

Это был долгий и тяжелый разговор. Они делали паузы, чувствуя, что сейчас просто вцепятся друг другу в волосы. Наташе уже не столько нужно было это пресловутое разрешение, сколько просто хотелось, чтобы ее ПОНЯЛИ. Она действительно не хочет никаких отношений с биологическими родителями, и у Евгении нет причин ревновать. Но та не верит, все равно психует, а когда психует, то начинает кидаться необоснованными обвинениями и даже оскорблениями… Евгения картинно хваталась за сердце, которое вот прямо сейчас испытает приступ от этой неугомонной девчонки, а Наташу еще со школьных лет дико раздражало это некачественное актерское исполнение.

— Ты переигрываешь! — надменно бросила она матери, и та чуть не закричала на дочку матом.

— Так, всё, заткнитесь обе! — встал Максим между ними.

Они обе послушались, скрестив на груди руки, насупившись и отвернувшись друг от дружки. Максим обратился сначала к Наташе:

— Она не даст тебе разрешение. Это всё.

Потом повернулся к Евгении, которая, стиснув зубы, демонстративно протирала край глаза. Мужчина подошел к ней ближе, обнял тещу одной рукой и привлек к себе.

— Я тоже не понимаю, зачем ей так нужно «просто увидеть» кого-то. Но давай признаем, что ни ты, ни я не были усыновленными. Мы и не сможем понять, что она чувствует. Так же, как здоровый не поймет ВИЧ-инфицированного, или тот, кто легко забеременел, не поймет бесплодного. Так говорят сами пострадавшие. Мы можем только поверить ей на слово, ей же видней. Возможно, ей действительно это необходимо, даже если она и не может выразить причины словами.

— Я считаю, что разыскивать эту женщину — значит проявить неуважение ко мне! — непримиримо заявила Женя. И повернувшись к Наташе, уже значительно спокойней сказала: — Любимой мамой я для тебя не стала. Подругами мы тоже никогда не были. Так кто тогда я? Где мое место в твоей жизни?

— Я отвечу тебе на этот вопрос после того, как найду свою мать, — терпеливо пообещала Наталья. — Так что, возможно, никогда.

* * *

— Максим Викторович, у Вас все в порядке? — спросила бухгалтер, подав директору «Эго» стопку документов на подпись.

— Да. А почему Вы думаете, что нет?

— У Вас вид грустный, — пояснила женщина.

— У моей жены сложный период в жизни, — отпустив компьютерную мышку и устало откинувшись в кресле, поделился Макс. — И так получилось, что я располагаю информацией, которая может ей помочь. Но, во-первых, я обещал другому человеку держать эту информацию в тайне. А во-вторых, я не знаю, как отреагирует жена, когда выяснится, что у меня была еще одна тайна от нее, тем более такого масштаба. У нас малейшее мое разоблачение очень болезненно проходит, — протер переносицу и вздохнул. — И вдобавок к этому дочка, кажется, от меня что-то плохое скрывает.

— Так Вы же живете в полнейшей гармонии, — улыбнулась Анна. — Вы загадочный мужчина, и у Вас такая же загадочная семья. На счет тайн — не знаю, это личное дело каждого, но я бы сделала то, что может помочь моей половинке. Любовь — это святое… А с дочкой у Вас образцово-показательные отношения, поделится еще, не переживайте! Вас огорчает то, что она старается не причинять Вам лишних переживаний? — и фыркнула иронично. — Я благодарна небу была бы, если бы моя дочь берегла мои нервы!

— Что, она опять что-то натворила? — с участием поинтересовался директор.

— Да… — махнула Анна рукой. — Опять… Я Вас наверно уже достала своими жалобами на нее. Вы же знаете, что такое переходный возраст!

— Не хотите пожаловаться мне еще раз за ужином прямо сейчас?

* * *

Как здорово, наверное, ничего не бояться! Шагать вперед, разрушая стереотипы, нарушать ожидаемую перспективу; как водоворот, затягивать за собой восхищенные взгляды… Максим во все глаза наблюдал за Натальей: он и то нервничает, а она — нет. Она доверху наполнена уверенностью в своей силе, и эта уверенность, хлынув через край, заполняет всех, кто оказывается рядом.