Билет на вчерашний трамвай

— А я что — дочь банкира? Ты прекрасно знаешь, сколько я сейчас зарабатываю. Сама вторую неделю с температурой тридцать девять на работу ползаю, чтобы мы все тут с голоду не подохли. И лечусь только аспирином. На другие лекарства денег нет. Чем я могу тебе помочь?

Сожитель добавил в глаза тоски и скорби, хотя, казалось бы, куда уж больше-то? И прошептал:

— А у соседей занять не можешь? Мне всего-то полторы тысячи нужно. Я отдам. Буквально через пару дней. Ты ж сама мать, должна понимать, каково, когда твой ребенок болеет, а ты ему помочь не можешь.

Я посмотрела на Женьку в упор.

— А чем ты думал, когда ребенка заделывал, а? Что тебе тупо впишут в паспорт «Смирнова Елизавета Евгеньевна, год рождения двухтысячный» — и на этом все? Думаешь, почему, когда у меня Андрюшка болел, я думала, где заработать, занять, спереть необходимые на его лечение деньги, но мне и в голову не приходило у кого-то просить? А потому что это мой ребенок. Так вышло, что теперь он только мой. У тебя разве друзей нет, что ты ко мне обращаешься?

Женька покраснел.

— Есть у меня друзья. В Ростове-на-Дону. Я же в Москве год только. Ты ведь знаешь, я с отцом жил, пока мать в Москве устраивалась…

— Отлично. А Тамара что, тоже не москвичка?

— Москвичка…

— Ну вот и отлично. Пусть она и занимает деньги. Я-то тут при чем?

Женька рухнул на диван и закрыл лицо руками.

— Она уже в такие долги влезла… На работе заняла, у друзей, у родственников… Лизонька очень, очень больна. Прямо сейчас я должен поехать в больницу и отвезти полторы тысячи. Ровно столько стоит ампула с лекарством для Лизы… Она умирает, моя доченька…

И я дрогнула. Подошла к детской кроватке, в которой спал мой двухлетний сын, машинально поправила ему одеяльце, погладила по русой головке и молча вышла из комнаты.

Через полминуты я уже звонила в дверь к соседу Севе. Еще через минуту на лестницу выскочила всклокоченная Севкина жена Оксана.

— У вас пожар?

— У нас финансовый кризис. Жуткий. Если можешь, дай на пару дней полторы тысячи, а? Очень надо…

Оксана посмотрела на меня, склонив голову на бок.

— А что случилось, если не секрет?

Я опустила глаза:

— Не могу сказать, Оксан. Но через два дня деньги верну, обещаю.

В тот момент я была уверена, что Женька меня не подставит.

Соседка еще раз внимательно посмотрела на меня.

— Можешь вернуть через неделю.

И вынесла мне деньги.

Я вернулась к себе и протянула Женьке три бумажки по пятьсот рублей.

— Возьми. И езжай в больницу. Деньги надо вернуть через неделю максимум. Сможешь?

Женька подскочил как мячик.

— Ксюх… Спасибо! Ты меня так выручила! Верну через два дня, как обещал! Спасибо, родная моя! Дай Бог тебе здоровья! Я скоро вернусь.

Он не вернулся.

Ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю…

На восьмой день Женькиного отсутствия я пошла к маме на поклон. Просить взаймы. Чтобы вернуть долг Оксане.

Мама взаймы дала, но сурово поинтересовалась, каким образом я ей эти деньги верну.

Хороший вопрос. Я сама не знала. Но ответила, что верну непременно, в самое ближайшее время.

Голова шла кругом. По моим меркам, долг был огромен. К тому же снова заболел Андрюшка. Нужны были лекарства. А денег не было. Я попросила у начальника месячную зарплату вперед и еще пятьсот рублей в счет следующей. Он посмотрел на мое зареванное лицо, дал мне три тысячи и добавил, что тысячу я могу не возвращать.

Я вернула долг маме, купила Андрюше лекарств и продуктов, а на оставшиеся деньги — три десятка яиц и тридцать пачек бомж-пакетов «Роллтон». На них нам предстояло продержаться еще месяц…

Я сидела в кресле и теребила в руках Андрюшкины шорты, которые несла в ванну постирать, но так и не донесла. Виски ломило, в голове звенело так, что я не сразу услышала телефонный звонок.

— Добрый вечер. Ксению я могу услышать? — раздался незнакомый женский голос:

— Можете.

— Вы Ксения? Очень приятно. Вас Тамара беспокоит. Бывшая супруга Жени. — Теперь в голосе слышался металл.

Я сжала в кулаке Дюшкины шорты и спросила:

— Что-то случилось? Вы знаете, где Женя?

На том конце провода поперхнулись. Секунду помолчали и быстро заговорили:

— Ксень, а он разве не у тебя? Я вторую неделю не могу до него по сотовому дозвониться. Абонент недоступен. Он мне срочно нужен.

Тут уже поперхнулась я.

— У меня?! Вообще-то я думала, что он к тебе вернулся. У вас же Лиза болеет, в больнице лежит. Он у меня две недели назад деньги на лекарства взял, и с тех пор я его не видела.

В трубке молчали.

— Тамара, алло! — окликнула я. — Ты тут?

— Тут. — Голос Томы утратил металл, но теперь я не могла уловить его тон.

На всякий случай я тоже замолчала. Полминуты мы с ней просто дышали в трубку. Потом Тамара заговорила: