Билет на вчерашний трамвай

Меня на каталке вывозят в коридор и протягивают телефонную трубку.

Прижимаю к уху кусок казенной пластмассы, пахнущей лекарствами, облизываю губы и шепотом туда сообщаю:

— Папа Вова… У нас уже целых полчаса есть сын! Он маленький, красивый, и его зовут Андрюша. Мы ошиблись, папа… Это не Никита. Это Андрюша. Наш сын!

К Пашке на кухню я вернулась только через полчаса.

— Уснул? — шепотом спросил он.

— Похоже, да… — шепотом ответила я.

Телефонный звонок раздался так неожиданно, что мы с Пашкой вздрогнули.

— Блин, кому руки оторвать? — прошипела я, разыскивая трубку радиотелефона. — Одиннадцатый час вечера, между прочим.

Трубка обнаружилась у Пашки под задницей.

— Алло! — по-прежнему шепотом спросила я в трубку.

— Белка, я тебя не разбудил?

Ну, ё-мое… Сегодня просто праздник какой-то! Динька.

— Диня, твою мать! Ты на часы смотришь? У меня только-только Дюшка уснул!

— Блин, прости, не посмотрел… — Диньке явно неудобно. — Слушай, я могу к тебе через полчаса зайти?

— Что-то случилось или соскучился?

— Соскучился.

— Тогда зайди в магазин, возьми «Трофи» фейхоавовый, пару баночек, и дуй ко мне. Кстати, я не одна.

— Ага, — ответил Диня, и тут же осекся: — А с кем ты?

— С мужиком, — серьезно ответила я и посмотрела на Пашку.

Денис пребывал в явном замешательстве:

— Может, я тогда лучше в другой раз зайду?

— Не-а. Именно сейчас. Я очень хочу вас познакомить.

Положив трубку, я снова посмотрела на Пашку.

— Не ссать. Щас ко мне зайдет мой самый лучший друг. Считай, брат. Познакомитесь. Только, чур, сидеть тихо.

Пашка улыбнулся.

— Я похож на ссыкло?

— Не-а. Это у меня издержки воспитания просто. Иногда грублю. Наплюй.

Динька пришел через полчаса, минута в минуту. Я увидела его в окно и побежала открывать дверь.

«Трофи» мне доставили на дом, в холодильнике у меня обнаружилась бутылка водки, и вечер встречи начал набирать свои обороты.

…Через полтора часа, обсудив все что только можно, Пашка с Диней принялись за меня.

— Паша, — Диня нагнулся вперед и попытался сфокусировать взгляд на Пашкином веснушчатом лице. — Паша, я ж Белку люблю как родную. У меня ж сердце на части рвется, когда я на нее смотрю… Такая баба — и одна.

— Я готов на ней жениться, Денис! — в запале выкрикнул Пашка, за что получил от меня подзатыльник. После чего снизил тон и продолжил шепотом: — Я б хоть завтра на ней женился! Я ж люблю ее. Я ее уже год люблю…

Я кашлянула, пытаясь намекнуть потенциальному жениху о том, что сижу у него за спиной, но Рыжему, равно как и Денису, это было, похоже, по фигу.

— Ха-ха! — неестественно захохотал Денис. Даром, что в Щукинском учился. — Так она и пойдет за тебя, как же. Я, например, ее десять лет уже знаю. И люблю столько же. Хотя нет. Вру. В школе она была редкостной уродиной и занудой. Ну, года три ее люблю — это точно. Думаешь, я б ее замуж не позвал, если б знал, что у меня хоть один шанс есть? Еще раз — ха-ха. Нет у меня шансов. И у тебя их нет. У тебя их даже меньше, чем у меня. Так что и не мечтай.

Я с интересом слушала этот диалог, делая одно открытие за другим.

— Нет, Денис… — Пашка раскраснелся и нервно тянул себя за ворот свитера. — Ты не понимаешь… Я еще когда мы с ней работали вместе, как все из офиса уходили, руки себе в кровь о стены разбивал. Выл. Плакал даже пару раз. С братом из-за нее ругался насмерть… Леха мне говорил, чтоб я губы не раскатывал, что москвички все твари и что Ксюха уже подцепила себе сынка начальницы… В лицо мне смеялся. А однажды я не выдержал. Сцепились мы с ним крепко… А Ксюха даже ничего не знала. Она прилетала на работу счастливая и со мной уже даже курить не выходила. Да я и не хотел. Знал, что она там, на лестнице, с Женькой целуется… И снова выл ночами. А ты, брат, не понимаешь…

Я сидела тихо как мышь. Даже шевельнуться боялась. Пашка выплескивал сейчас Диньке все, что носил в себе больше года. А я почему-то чувствовала себя сволочью.

Я же знала, вернее, догадывалась… Я по Пашкиным глазам все читала-видела. И мне это нравилось. Нравилось осознавать, что вот он — он меня любит. Просто любит… Нет, я не играла с ним. Но… Поговорить с Пашкой мне не приходило в голову. И вот сейчас он рассказывает все это не Денису, а мне. Сидя ко мне спиной. Не глядя на меня. Но слова его, каждое слово, — сказаны для меня.