Билет на вчерашний трамвай

Семь лет прошло, а мне все чаще хотелось съездить на дачу и зайти в десятый дом на Октябрьской улице. Как будто что-то изменилось бы от того, что я туда припрусь. И я никуда не приезжала. Просто сидела и по-старушечьи копалась в своем сундучке.

И почему-то мне все время казалось, что я пропустила что-то очень важное.

Что уже когда-то давно я уже стояла на развилке у камня с высеченной на нем надписью: «Направо пойдешь — счастье найдешь, налево пойдешь — отымеют, прямо пойдешь — в дерьмо вляпаешься», и смутно подозревала, что пошла я прямо, но по пути свернула налево…

И с каждым годом утверждалась в этой догадке все больше и больше.

До того самого дня, когда в моей квартире раздался телефонный звонок.

— Алло, — сказала я в трубку.

— Ш-ш-ш… — ответила мне трубка.

— Это кто? — предприняла я вторую попытку.

— Ш-ш-ш… — повторила трубка.

— Ну и идите в пень, я вас не слышу, — вежливо сказала я тому, кто шипел, и положила телефон на стол.

Он снова зазвонил через десять секунд.

— Алло!

— Ксень, это ты?

Я осела на стул, как фрекен Бок, у которой сперли плюшки. Несколько секунд помолчала. Икнула. Потом глубоко вдохнула и спросила, зная ответ заранее:

— А это кто?

— А это я. Слушай, Ксень…

Дальше я уже не слушала. Потому что в тот момент над моей головой засиял нимб, ангелы ворвались в мою квартиру и стали хаотично носиться под потолком, играя на фанфарах, баянах, балалайках и губных гармошках.

На меня снизошла Божья благодать, надо думать. Давно пора. Я ее заслужила однозначно. Наконец-то мои молитвы дошли до адресата.

Семь лет, Боже мой. Семь лет прошло…

Символичная цифра. Наверное.

— …на «Новослободской» в семь. Сможешь? — закончили в трубке.

Я весело спросила:

— Чего?

— Ты вообще меня слушала? — поинтересовались на том конце провода.

— Нет, — еще веселее ответила я, — а ты что-то сказал?

В трубке помолчали, потом вздохнули и терпеливо повторили:

— Завтра у меня на работе корпоратив. В честь десятилетнего юбилея. Звезды разные приедут, «Блестящие» там… Любишь «Блестящих»?

— Обожаю!

— Ну вот… Каждому сотруднику можно привести с собой одного человека. Я подумал, что этим человеком можешь быть ты…

— Я могу!

— Не перебивай. В общем, завтра в семь на «Новослободской». Я тебя жду. Буду ждать, то есть. Ты придешь?

— Да! Слав, подожди. Ты… Ты что, до сих пор не женат? — спросила я на одном дыхании и зажмурилась.

Пауза.

— Женат. Дочке четыре года. Жена идти не захотела просто.

Под потолком предательски сфальшивил на губной гармошке последний оставшийся ангел и исчез, прихватив с собой мой нимб.

Как обычно. Чудес не бывает.

— Понятно. Я приду, Слав.

— Спасибо, Ксень. Спасибо. И еще…

Сердце у меня застучало, ладони вспотели.

— Я очень соскучился, Ксюш.

— Я тоже. Очень. Правда.

— Ну, до завтра, кукла?

И гудки в трубке. Ку-кла, ку-кла, ку-кла…

Подняла голову кверху, пытаясь вкатить слезы обратно в глаза. Ангелов там уже давно не было. Зато обнаружилось пятно на потолке. Формой напоминающее костер. Костер в лесу.

Весь следующий день прошел в лихорадочных сборах.

— Полинка! — орала я в телефон, прижимая правым плечом трубку к уху, а левой рукой с остервенением выщипывая брови. — Слушай, дай мне на один вечер свою рыжую курточку!

— Дубленку, что ли? Сдурела? Сентябрь на дворе, мать. Упреешь ведь.

— Сысоева, у меня на тебя вся надежда. У меня сапоги рыжие есть, сумка есть. Почти рыжая. Ну, в темноте так вообще просто апельсиновая. А куртка у меня красная. Сама понимаешь…

— Ты куда собралась, кляча?

— На свидание! — выкрикнула я и выдрала половину правой брови. — Черт!

— А с кем?

— Полин, что ты мне допрос устраиваешь, а?

— А мне интересно, куда ты намылилась в моей дубленке, да еще когда на улице плюс пятнадцать градусов.

— Сысоева, не будь занудой. Твоя куртка мне для имиджу нужна. Под сапоги…

— А сапоги тебе в такую жару зачем?

— Нет, ты патологическая зануда. Зачем-зачем… За шкафом! Ты мою книжку читала?

— Про то, как у тебя в магазине трусы из штанины вывалились?

— Да. То есть, нет. То есть книга не про трусы! Вот ты не романтик, Полин. Там же что главное?

— Смешно было очень.

— Да-да. Только главное что? Любовь. Любовь, Сысоева, родная ты моя… Дай куртку, жмотина, я с Славкой на свидание еду.

— Ах, вот оно что… — протянула Полинка. — Ну, тогда заходи, дам. Еще могу дать зеленый шарф, пудру с блестками и малиновую помаду. Для Славки в самый раз.

— Сысоева… — Я начала злиться. — Он в ста километрах от Москвы живет. Что ты прям какого-то колхозного панка из него делаешь?

— Фролова, у тебя что с чувством юмора стряслось, а? Релакс, детка. Заходи за курткой.

Я выдрала последние три волоска на месте правой брови, посмотрела на себя в зеркало, плюнула в отражение и двинула к Полинке.

Метро «Новослободская». Семь часов вечера. Кручусь у входа, оглядываясь по сторонам, как потерявшаяся собачонка, и нервно почесываю нарисованную прямо на лбу правую бровь.

Не вижу никого. Достаю телефон, набираю номер:

— Ну, ты где?

— У тебя за спиной.

Оборачиваюсь с такой скоростью, что волосы стегают меня по правой щеке, как пощечиной…

Что? Думали, сейчас будет сцена из «Титаника»? Щас. На этом сопли закончились.