Билет на вчерашний трамвай

Шла и ругала себя. Ну, почему у меня такой отвратительный характер, а? Может, мой бывший муж понял это раньше меня? Тогда я больше на него не в обиде. Не может ведь быть, чтобы все мои мужики были козлами? Тогда почему все они козлы? Наверное, потому, что это я такая коза. И именно поэтому у меня такой кризис в личной жизни. Ну ведь не уродина же я, не олигофрен пергидрольный? Значит, дело в моем характере. Надо исправляться. Надо менять себя.

Надо.

Вот прям завтра и начну.

Прям завтра.

Если не забуду.

Ровно в одиннадцать утра я вошла в офис. Еще не успела раздеться, как зазвонил телефон. Я сняла трубку.

— Компания «Циркон», Ксения.

— Сколько сейчас времени, Ксеня? — рявкнул из трубки мой начальник.

— Одиннадцать, Борис Васильевич, — вздохнула я.

— Верно. Одиннадцать. А почему в офисе до сих пор никого нет? Я тебя сто раз просил: приходи вовремя. Не понимаешь по-хорошему, будем по-плохому. Наказывать теперь стану рублем. Всё.

Начальник бросил трубку, а я медленно подошла к вешалке, повесила на нее куртку, мельком посмотрела в зеркало и кисло доложила своему заспанному отражению:

— Всё, Фролова. Неделю пашем без зарплаты. Господи, как же я устала…

Телефон на столе ожил вновь.

— Компания «Циркон», Ксения, — буркнула я на автомате.

— Мартынов пришел? — рявкнул Борис Васильевич.

— Нет.

— Тогда передай ему то, что я сказал тебе. Насчет наказания рублем. Всё, работайте.

Ну, зашибись, лысенький. Приехали. Сейчас придет Сережка и устроит истерику. Будет рассказывать, как в Печатниках какой-то мудак кинулся в метро под поезд и из-за него остановили движение электричек по всей линии. Поэтому Мартынов добирался до работы на перекладных и, естественно, опоздал. А я буду слушать эту историю в сотый раз (кстати, странно, что в Печатниках еще кто-то живет. Если верить Мартынову, все жители этого района уже давно погибли под колесами. Просто целый район Карениных) и вяло реагировать: «А я-то тут при чем, ты Борису об этом расскажи» или: «Иди в пень, Мартынов, меня тоже натянули».

Рублем накажут. Да куда уж больше-то? Мы и так, считай, работаем бесплатно. Уже давным-давно средняя зарплата офисного работника в Москве составляет пятьсот долларов, а мы с Мартыновым пашем за двести. Да и тех не получаем из-за постоянных штрафов. Хотя, если учесть, что я выполняю одновременно обязанности менеджера по продажам, бухгалтера, коммерческого директора и иногда даже курьера — начальство в лице Бориса Васильевича не хило на мне экономит. Серега тоже пашет за десятерых: ведет переговоры с поставщиками, успокаивает особо буйных покупателей, развозит товар по точкам, причем на собственном горбу. На машине Борис Васильевич тоже экономит. Стоит ли говорить, что работников в фирме «Циркон» всего двое: я и Мартынов? Не считая вечно занятого своими делами Бориса Васильевича.

Меня тут держали два обстоятельства: минимальное расстояние от дома до офиса и возможность уходить пораньше, чтобы заскочить за Андрюшкой в садик.

А вот почему не уходит Мартынов — не знаю. Парень, способный впарить ежику трактор за сто тысяч баксов, наверняка нашел бы место в любой уважающей себя фирме. И мне приятно было думать, что Сережка не может оставить меня тут совсем одну — мы с ним работали к тому моменту вместе четыре года и очень сроднились.

Короче, ситуация дошла до абсурда: за такие деньги мне уже совершенно не работалось, а без Сережки я никуда уходить не хотела.

В половине двенадцатого входная дверь распахнулась и влетел запыхавшийся Мартынов, сжимая в руке неизменный пакет с сырыми сосисками — свой завтрак, обед и ужин.

— Борис звонил? — спросил он, швыряя сосиски на подоконник.

— А то… — вяло ответила я. — Сказал, что мы с тобой эту неделю опять пашем бесплатно.

— Это почему? — возмутился Мартынов. — А ты рассказала, что в Печатниках опять какой-то мудак упал под поезд и…

— Рассказала, — перебила я завравшегося друга, — а он ответил, что пусть тебе родственники покойного пособие выплачивают. А еще, что проблемы негров шерифа не волнуют.

— Нет, ну он ох… Прости, Ксень, офигел вконец! У меня семья, между прочим!

— Да какая у тебя семья, Мартынов, что ты врешь? Ты да Ритка твоя. Которая, кстати, тоже работает. А я одна. И у меня сын маленький. Сейчас вон опять сказали в садик тысячу отдать, на Новый год. Где взять — без понятия. Хоть на Ленинградке стой…

Сережка схватил с подоконника пакет с сосисками, вытащил одну, поднес ко рту, но тут же отдернул руку и протянул сосиску мне.

— Будешь?

— Нет, спасибо. Я завтракала.

— Знаю я твои завтраки. Бери, ешь.

Я взяла сосиску, откусила.

— Спасибо. Короче, Мартынов, мы с тобой в полном дерьме.

— Это точно. Но ты не переживай, Ксень. У меня идея есть, как бабла поднять немножко. Давно хотел тебе предложить, но боялся, что ты меня Борису сдашь.

Я подавилась сосиской и закашлялась.

— Сдурел, что ли? Ты меня сколько лет знаешь? Ну да, я могу сказать Борису, что тебя в офисе нет. А что мне говорить, если я понятия не имею, где ты и когда будешь? Когда я тебя сдавала?

Мартынов деловито стукнул меня по спине.

— Прошло?

— Кхе-кхе… Да, вроде. Так что за идея?