Билет в никуда

По прямой отсюда до этого места было семьдесят девять миль. Для М-2 было подозрительно удобно находиться в пределах досягаемости, а Фрэнк был человек подозрительный. Несмотря на увещевания Луизы, он был уверен в том, что за исчезновением седьмой метеостанции стоит вторая база «Ксеносистем». Он чувствовал это всем нутром. Луизе лгут, а она передает эту ложь ему.

Доложить Юнь о том, что ее оборудование просто… исчезло, сохраняя при этом бесстрастное лицо, оказалось очень трудно. Слава богу за радио и за то, что он находился на вершине вулкана один – по крайней мере в тот момент. Основная часть разговоров была проведена до того, как Фрэнк возвратился в ОМ-1.

Беседа с Люси явилась мучительным испытанием: Фрэнку она больше напоминала допрос. Сначала командир переговорила один на один с Юнь, затем с Джимом и, наконец, с Фрэнком. Он не хотел ей лгать. Но понимал, что должен, и потому весь вечер чувствовал себя отвратительно.

На следующий день наступил карантин. Неполный карантин. Научные эксперименты продолжались, работы по обслуживанию базы шли по графику. Однако ежедневные прогулки на ОМ-1 были приостановлены до тех пор, пока Люси не переговорит с НАСА.

Если Фрэнк смог разглядеть на поверхности Марса спускаемый аппарат, определенно, это сможет и кто-нибудь в НАСА? Фрэнк отправил сообщение Луизе, и та ответила, что Марс огромный, а процесс редактирования отдельных снимков, находящихся в общем доступе, уже отлажен. Пятнышко здесь, смазанный участок там, и вот уже все следы приземления будут стерты. Причин для тревоги нет.

Но Фрэнк не был так уверен. Нарастающее облегчение, которое он испытывал со времени прибытия экспедиции НАСА, бесследно испарилось в одно мгновение на вершине. Фрэнк ловил себя на том, что страстно желает гибели М-2, и ненавидел себя за это. М-2 имела лицо – осунувшееся, голодное лицо с запавшими глазами и омерзительной усмешкой. Это лицо добавилось к лицам погибших товарищей, которые являлись Фрэнку в сновидениях, а теперь оно заняло в них главное место. Голодное, такое голодное.

Больше всего Фрэнк опасался, что Люси или кто-либо другой додумаются до всего сами. Метеостанция могла исчезнуть только в том случае, если ее кто-то забрал, а поскольку никто из экипажа ПМБ этого не делал, оставалось единственное логическое заключение.

Но день шел, Джим безостановочно говорил об усадочных раковинах, лавовых трубах, песчаных ловушках, ледяных линзах и прочих геологических явлениях, выводя из себя Юнь предположением, что она совершила крупное научное открытие ценой своего оборудования. НАСА предложило поторопиться с установкой сейсмической сети.

Даже если на этот раз все обойдется, определенно мириться с подобной стратегией М-2 нельзя. Когда вторая база прекратит свое существование, все равно останутся какие-то следы, даже если все астронавты погибнут и превратятся в мумии. Рано или поздно кто-нибудь их обнаружит. И возникнут вопросы. Что делать? Это похоже на борьбу с огнем; всему зданию угрожает опасность сгореть дотла.

Восемьдесят миль. Пятьдесят миль до ОМ-1. Не исключено, что во время работы нынешней экспедиции кто-либо, например Джим, захочет отъехать подальше и исследовать пещеру. Или от Фрэнка ждут, что он должен также уничтожить и все следы М-2? Как он объяснит Люси свое отсутствие?

Никак. Фрэнк поделился своими опасениями с Луизой, и та как могла его успокоила. Больше он не мог открыться никому.

Фрэнк пытался забыться в заботах по обслуживанию базы. Он бесцельно бродил по теплице. Он не мог есть, не говоря о том, чтобы спать. Он вздрагивал всякий раз, когда его планшет пищал, извещая о пришедшем сообщении, и его повергало в ужас, когда с ним заговаривали. Несколько раз с ним пыталась поговорить Айла, но Фрэнк не понимал ни слова из того, что она ему говорила. В конце концов она оставила его в покое, а он просто слонялся, ожидая сигнала от Луизы, что все чисто. Что М-2 наконец вышла на связь или же всех ее обитателей со всей определенностью нет в живых.

В конце концов в разгар ночи Фрэнк написал сообщение.

«Луиза, если вы не скажете НАСА про М-2, это сделаю я. Вы хотите, чтобы я держал это в тайне, однако это больше не может оставаться тайной. Я даже не понимаю, почему М-2 нужно держать в тайне: чем таким собирались заниматься здесь эти люди? Лишь вопрос времени, когда НАСА узнает правду, а я здесь единственный представитель «Ксеносистем». Конечно, я могу утверждать, что ничего не знаю, что вы мне ничего не говорили, однако Леланд вскроет меня как консервную банку.

Я не собираюсь никому рассказывать о том, как была построена ПМБ. Но это совершенно другое дело. Вы и остальные имеют право знать про М-2 и право решать, что делать дальше. Они не осужденные преступники. Они не макаки. Вы не можете обращаться с ними так, и я тоже не могу».

Фрэнк погасил свет, после чего долго ворочался и крутился на койке. В какой-то момент он решил, что у него уже достаточно сил, чтобы пойти против «Ксеносистем», и эта отрадная мысль позволила ему задремать где-то на час.