Билет в Зазеркалье

Геныча сын не занимал. Не «этот урод». И не она — «очередной унылый бабец». А исключительно холдинг и собственные капиталы.

Как все просто в этом подлунном мире — и как все противно. Особенно если имеешь дело с Геннадием Эдуардовичем Фарафоновым.

— Занята, значит, что у меня не было времени на то, чтобы поставить тебя в известность, Геныч. Или ты в самом деле не знаешь значения слова «занята»?

Разумеется, он спросил у нее не это, но какая разница, что он спросил — все дело было в том, что она хотела ответить.

И ответила.

— Нинка! — судя по тону, муж вышел из себя и был в ярости. — Дурака-то ты из меня не строй! Я тебе не даун какой-нибудь…

Он даже не заметил, что сморозил глупую пошлость — или пошлую глупость. Поминая «дауна какого-нибудь», он — Инна могла дать руку на отсечение — о сыне не думал.

Потому что Геныч вообще никогда не думал о сыне.

Во всяком случае об их сыне. Ведь, не исключено, что у него скоро появится параллельный…

— Я имею в виду, Нинка, понимаешь ли ты, что эти немецкие черти перешли в наступление? Идет игра без правил! Игра и до этого была без правил, но они придерживались хотя бы каких-то приличий. А теперь прут напролом, как «Т-тридцать четыре»…

— В данном случае, Геныч, я бы все же сравнила их наступление с «Леопардом». Или как там назывался знаменитый немецкий танк времен Второй мировой?

— Ты это о чем? — растерялся Геннадий, и Инна вздохнула: иронии муж никогда не понимал. И сарказма, вообще-то, тоже.

— Что ты хочешь от меня, Геныч? — спросила она.

— Ты соображаешь, что они пойдут и дальше? А если они похитят тебя? Или, к примеру, мою Инну? Или моих нормальных детей?

Нормальных детей… Это выражение полоснуло Инну по сердцу. Как будто Женечка был ненормальным. Ну да, для родного отца и был — этим уродом.

Так вот почему Геннадий внезапно задергался: понял, что если опасность со стороны братьев Шуберт угрожает его первой семье, то вполне может угрожать и второй.

— Соображаю. Не даун! — с вызовом заявила Инна и выпустила кольцо дыма в потолок. Как же хорошо-то затянуться сигаретой после двух лет никотинового воздержания!

Черт побери! Она ведь точно в последний раз курила после их последнего секса с Генычем. Чтобы избавиться от стресса, что ли?

Инна хмыкнула, а муж принял это на свой счет (вообще-то правильно, но в совершенно ином контексте) и заявил:

— Это что, смешно?

— Нет, — честно ответила Инна и выпустила в потолок еще одно кольцо.

— То-то и оно, — Геннадий смягчился. — Просто надо немедленно действовать! Ты приняла решение?

— Еще нет, — ответила Инна. — Была занята.

Воцарилось молчание, и наконец супруг произнес:

— Ладно, продолжай тянуть, Нинка. Просто следующее нападение на твоего сына или моих дочерей будет уже на твоей совести. Это хоть, надеюсь, понятно?

Твоего сына — и моих дочерей… Как же у Геныча все было просто! Как у мужчин все было просто!

— И ты звонишь мне, чтобы сообщить эту потрясающую новость? — спросила Инна. — Если да, то считай свою миссию выполненной…

— Нинка… Ну не будь такой! Понимаю, что между нами все кончено, но думаешь, что ты мне безразлична?

Инна почувствовала, что в который раз за последние часы на глаза наворачиваются слезы. Да что же это такое! Ей ужасно не хотелось, чтобы Геннадий услышал ее рыдания, поэтому держалась изо всех сил.

Муж тем временем продолжал:

— Конечно же, нет, Нинка. Ни ты, ни Женечка мне не безразличны. Может, я и перегибаю палку, может, ты считаешь, что я оказываю давление, но, поверь, промедление смерти подобно. Смерти, Нинка! Эти Шуберты на все способны!

Он, конечно же, был прав.

— Так что давай, Нинка, изучай вопрос, и дай мне знать. И если тебе нужна помощь…

Да, ей нужна была помощь — однако она не собиралась обращаться за ней к Генычу. Потому что… Ну, потому что у нее был теперь Тимофей!

— Так договорились, Нинка? — Голос супруга звучал примирительно.

Инна, выпустив в потолок еще одно кольцо дыма, ответила:

— Договорились, Геныч. Только не дави на меня. Я понимаю, что ситуация не самая радужная, однако я приму решение, как только смогу. Или думаешь, что мой сын мне безразличен?

Вот и она назвала Женечку своим сыном. Ну да, он ведь и был ее сыном, а для собственного отца являлся не более чем этим уродом.

— Вот и хорошо, — ответил Геннадий. — Кстати, прислать тебе людей из службы безопасности холдинга? Они могут и около квартиры вахту нести, и, в случае чего, прямо в квартире подежурить.

Этого ей только не хватало! И не только потому, что Инна считала эту идею плохой, нет, идея была очень даже ничего. Однако ей не хотелось, чтобы люди мужа, а в итоге и он сам стали в курсе ее отношений с соседом Тимофеем.

Очень не хотела.

— Нет, благодарю, Геныч. Мы уж как-нибудь сами. Шуберты ведь пока что предпринимать ничего не будут, они дали мне до понедельника время на размышления.