Билетик на второй сеанс

-- Совсем никудышный стал народ! -- подхватил Тимо-фей. -- Пьют, воруют... Я и то приворовываю на складе. Знамо, грех, но поглядишь кругом-то -- господи-господи, что делается!

-- Приворовываешь?

-- Приворовываю, батюшка. Ребятишек вон выучил -- на какие бы шиши, так-то? Батюшка... -- Тимофей весь со-брался, подполз поближе. -- Чего я тебя хотел попросить...

-- Ну?

-- Ты там к господу нашему, Исусу Христу, близко си-дишь... К деве Марии... Посоветуйтесь там сообча да и... это... Шибко уж жалко, батюшка! До того жалко, сердце обмира-ет. Ведь я мужик-то неглупый, ведь у меня грамотешки-то совсем почти нету, а я вон каких молодцев обвожу вокруг пальца...

-- Не пойму я.

-- Родиться бы мне ишо разок! А? Пусть это не считает-ся, что прожил, -- родите-ка вы меня шло разок. А?

Угодник опять невольно рассмеялся.

-- То жалуется -- тоска, а то... Ну и сукин ты сын, Тимоха!

-- Да потому я жалуюсь, что жизнь-то не вышла! -- Ти-мофей готов был заплакать злыми слезами. -- Ты вот сме-ешься, а мало тут смешного, батюшка, одна грусть-тоска зеленая. Ведь вон на земле-то... хорошо-то как! Разве ж я не вижу, не понимаю, все понимаю, потому и жалко-то. Тьфу! -- да растереть, вот и вся моя жизнь.

-- А как бы ты, интересно, жить стал? Другой-то раз...

-- Перво-наперво я б на другой бабе женился. Про любовь даже в Библии писано, а для меня -- что любовь, что чирей на одном месте, прости, господи, -- одинаково. Или как все одно килу смолоду нажил -- так и жена мне: кряхтишь, а но-сишь. Никудышная бабенка попалась. Дура. Вся в папашу своего. Хайло разинет и давай -- только и знает. Сундук пле-теный, не баба. Из-за нее больше и приворовываю-то. Жад-ная!.. Несусветно жадная. А с моей-то башкой -- мне бы и в начальстве походить тоже бы не мешало... Из меня бы прокурор, я думаю, неплохой бы получился, -- Тимофей за-смотрелся снизу в святые глаза Угодника. -- Тестюшку, на-пример, своего я б тада так законопатил, что он бы и по сей день там... За язычину его...

-- Цыть! -- зло сказал старичок. -- Ведь я и есть твой тесть, дьявол ты! Ворюга. Разуй глаза-то! Допился?

Тимофей, удовлетворенный, поднялся с колен, отрях-нул штаны и спокойно и устало сказал:

-- Гляди-ка, правда -- тесть. Тестюшка! Ну, давай вы-пьем. Со стречей. Вишь, за кого я тебя принял...

-- Допился, сукин сын!

-- Все секреты свои рассказал тебе. Тц! Ну, ничего -- знай. Вот ведь как обознался! Это ж надо так вклепаться... А-я-я-яй.

...Потом, когда выпили, тесть, оскорбленный за себя и за дочь, тыкал под нос Тимофею опрятный кукиш и твер-дил скороговоркой:

-- Вот тебе, а не другую жись! Вот тебе -- билетик на вто-рой сеанс! Ворюга...

А Тимофей, красный, удовлетворенный, повторял:

-- Ах, как я вклепался!.. А-я-я-я-яй! Это ж надо так!

-- Я тебя самого посажу, ворюга!

-- Кто, ты? Господь с тобой! Кто тебе поверит, ли-шенцу?

-- Вот, вот тебе -- билетик на второй сеанс! Хе-хе-хе! Другой раз жить собрался!.. На-ка! -- тесть-угодник хотел опять угодить под нос зятю белым кукишком, но зять вылил ему на голову стакан водки и, пугая, полез в карман за спич-ками.

-- Подожгу ведь...

Тесть-угодник вытерся полотенцем и заплакал.

-- Чего ты, Тимоха?.. Над старым-то человеком... Бес-стыдник ты! Дешевка... Приехал к нему, как к доброму...

-- В том-то и дело, что не знаю, -- миролюбиво уже ска-зал Тимоха. -Не знаю, тестюшка, не знаю. Я б все честно сказал, только не знаю, чего такое со мной делается. При-стал, видно, так жить. Насмерть пристал. Укатали сивку... Жалко. Прожил, как песню спел, а спел плохо. Жалко -- песня-то была хорошая. Прости за комедию-то. Прости ве-ликодушно.