Билл, герой Галактики (Сборник американской фантастики)

Билла разбудил не сигнал горниста, записанный на пленку, а ультразвук, пропущенный через металлические рамы коек, от которого койку трясло так сильно, что вылетели все пломбы из зубов. Билл вскочил и тут же задрожал от холода в мутном свете раннего утра. Время было летнее, и пол в казарме искусственно охлаждался: в лагере имени Льва Троцкого рекрутов баловать не собирались. Бледные замерзшие фигуры одна за другой соскакивали с соседних коек. Выматывающая душу вибрация прекратилась. Рекруты торопливо выхватывали из рундуков и натягивали на себя форменную одежду, изготовленную из мешковины цвета оберточной бумаги, вбивали ноги в тяжеленные красные рекрутские сапоги и тащились к выходу.

— Я здесь для того, чтобы сломить ваш дух! — загремел чей-то свирепый голос. Рекруты подняли глаза, и при виде главного демона здешнего ада их затрясло еще сильнее.

Старший унтер-офицер Смертвич Дрэнг был специалистом от кончиков коротких волос до рифленых подошв начищенных до зеркального блеска сапог. Он был широкоплеч и узкобедр, длинные руки свисали ниже колен, как у какого-то жуткого антропоида, костяшки кулаков были покрыты шрамами от ударов по тысячам челюстей. Глядя на эту отвратительную фигуру, невозможно было представить, что он появился на свет из нежного женского чрева. Нет, он не мог родиться, такие типы должны изготавливаться искусственно по специальным правительственным заказам. Особенно страшное впечатление производила его голова. Чего стоило одно лицо! Узенькая полоска лба отделяла щетину волос от кустистых бровей, образующих густые заросли над темными провалами, скрывавшими глаза — красноватые точки в стигнийской тьме глазниц. Нос, сломанный и раздавленный, расползался надо ртом, похожим на ножевую рану в тугом животе трупа, а из-под верхней губы торчали двухдюймовые песьи клыки, проложившие в нижней губе глубокие борозды.

— Я — старший унтер-офицер Смертвич Дрэнг, и вы должны называть меня «сэр» и «милорд». — Дрэнг мрачно прошелся вдоль шеренги перепуганных новобранцев. — Я ваш отец, ваша мать, ваша вселенная и ваш извечный враг, и еще до того, как я покончу с вами, вы горько пожалеете, что родились на свет. Я сокрушу вашу волю. И если я обзову вас жабами — вам тут же придется заквакать! Моя задача — превратить вас в солдат, вбить в вас дисциплину. А что есть дисциплина? Коротко говоря, это бездумное раболепство, потеря свободы воли, абсолютное подчинение. И я требую этого от вас…

Он остановился перед Биллом, который дрожал чуть меньше прочих, и злобно набычился: — Экая гнусная рожа… Месяц нарядов по воскресеньям!

— Сэр…

— И еще месяц за пререкания.

Он выжидал, но Билл смолчал. Он уже получил первый урок по курсу «Как стать хорошим солдатом»: держи пасть на замке. Смертвич двинулся дальше.

— Кто вы есть в данный момент? Омерзительное вонючее штатское мясо низшего сорта. Я превращу это мясо в мускулы, я превращу вашу волю в студень, а ваш мозг — в машину. Вы или станете настоящими солдатами, или я вас прикончу. Вы еще наслушаетесь обо мне разных историй, вроде того, что я убил и съел новобранца, отказавшегося выполнить приказ. — Он остановился и обвел глазами строй. Губа в злобной пародии на улыбку медленно поползла вверх, на кончиках клыков повисли капли слюны. — И эта история — истина!

В строю кто-то застонал, всех трясло, как под порывами ледяного ветра. Улыбка слиняла с лица Дрэнга.

— Жрать пойдете после того, как найдутся добровольцы на легкую работу. Кто умеет водить гелиокар?

Двое рекрутов быстро подняли руки, и он жестом предложил им выйти вперед.

— Ладно, ребята! Вода и половые тряпки за дверью. Будете чистить сортиры, пока остальные займутся жратвой. К обеду нагуляете аппетит.

Так Билл получил второй урок по курсу «Как стать хорошим солдатом»: никогда на набивайся на работу сам.

Обучение новобранцев началось. Им представлялось, что все происходящее — какой-то страшный сон. Служба становилась все тяжелей, а усталость — все невыносимей. Временами казалось, что предел уже перейден, ан нет — выяснялось, что может быть куда как хуже. Видно было, что над программой обучения потрудилось целое скопище изощренных садистских умов. Головы новобранцев в целях единообразия брились наголо, а их гениталии красились в желтый цвет антисептиком, предназначенным для борьбы с местными тараканами. Пища, теоретически питательная, была невообразимо противна на вкус. Если по недосмотру одна из закладок мяса оказывалась относительно съедобной, а это туг же обнаруживалось, ее выбрасывали на помойку, повара же снимали с должности. Сон новобранцев прерывался фальшивыми тревогами газовых атак, а в часы отдыха проводились проверки снаряжения и обмундирования.

Седьмой день недели отводился для отдыха, но все новобранцы, подобно Биллу, огребали внеочередные наряды, и воскресенья для них ничем не отличались от будних дней. В воскресенье на третьей неделе лагерной жизни рекруты уныло добивали последний час, дожидаясь момента, когда наконец погаснут огни и им можно будет залезть на свои жесткие, как камень, койки.