Бинди

спрашивала. Я просто благодарна Чанде за Нишу, хоть для меня секрет, почему

только двое ее детей отличаются целесообразностью?

Я сажусь напротив нее, снимаю с шеи длинный платок и принимаюсь

накручивать его концы на запястья, чтобы чем-то себя увлечь, пока Ниша

наливает нам чай. На самом деле, я жутко нервничаю.

- Ладно, – смущенно произносит кузина, отпивая из своего стакана.

Она приготовила «замороженный» чай – крепкий, с добавлением сахара, лимона и льда. Так, как любят у нас на Родине.

- Ладно, – зачем-то повторяю я, а потом сама себя костерю.

- Ты же хочешь поговорить со мной? – нежданно спрашивает Ниша.

Я на миг выпадаю из реальности. От смятения душа в пятки уходит. Не

знаю, как начать. В голове – каша. Вопросы, вопросы, вопросы… А что я скажу?

Поймет ли она меня? А вдруг предаст меня и проболтается обо всем маме, сестрам?

- Не бойся, я не выдам тебя, что бы ты ни сделала, – словно прочитав мои мысли, заверяет Ниша.

Мне, безусловно, становится немного спокойнее, но страх полностью не

исчезает. Я потеряла долгую дружбу с братом, потому что полюбила, потому что

очень захотела увидеть Дейла. Еще раз его поцеловать – пускай и последний.

Она тянется через стол и берет мои руки в свои, сжимает их, подтверждая

то, что я могу доверять ей. Сделав глубокий вдох, я без спешки приступаю к

своему расскажу. С самого начала, с самой первой встречи с Дейлом. Кажется, что

я говорю бесконечно. Стираю слезы с щек, а они снова бегут. Нет возможности

перестать рыдать. Не знаю, как назвать это по-другому, поскольку ближе к

середине я уже зажимаю рот ладонью, чтобы боль, которую я так долго держала в

себе, не вырвалась наружу. Ниша пересаживается ко мне. Она обнимает, будто

своего ребенка. Мы никогда не общались, как друзья. Мы вообще едва

поддерживали отношения. И то, делали это, наверное, потому что так принято.

Но теперь одна из нас знает о другом все. В ее руках – моя жизнь, без каких-либо

преувеличений.

После того, как все факты выложены на стол, свое начало берет этап

оправданий и сожалений. Мне так неприятно думать о том, что Ниша сбережет до

конца дней обо мне дурное мнение, потому я не могу бросить извиняться. За что?

За то, что хотела быть счастливой? Выходит, так и есть.

- Эй, – кузина прерывает мою местами сумасбродную речь и ласково проводит

ладонью по щеке; я поднимаю на нее заплаканные глаза, – ну все, хватит. Все

будет хорошо.

Выпрямившись на стуле, я обеими руками крепко обнимаю ее. Как давно

никто не вставал на мою сторону. Как давно никто не касался меня с любовью и

пониманием. Как давно никто не слушал меня. Никому не было интересно

услышать меня. Узнать, почему в моих глазах пропал блеск. Массуд, конечно, был

во все это втянут. Но наша братско-сестринская привязанность потерпела крах.

Ниша успокаивает меня больше часа, никуда не уходя, не вставая с места.

Не передать, насколько я ей благодарна! Я почти засыпаю в ее руках, как бывало с

тетей Лалит. И только, когда мне сделалось легче, кузина встает, не сказав ни

слова. Я смотрю, как она выходит из комнаты, и не догадываюсь, чего ожидать. Ее

долго нет. Идти мне ли за ней? Куда вообще ушла Ниша? Может, стоит

отправиться в комнату, которую выделили для меня в этом доме? Я не могу ждать

бесконечно. Теперь, когда я поведала ей абсолютно все, в голову лезут всяческие

сомнения. Я их отгоняю, но они размножаются и заполняют мои мысли

полностью. Если я начну что-то делать – хоть что-то, – то у меня не будет времени

об этом думать.

Хорошо. Хорошо. Сейчас.

Вдох-выдох.

Господи, если мой длинный язык и желание выговориться подействовали

мне самой во вред, умоляю, просто убей меня. Лучше убей.

Я берусь за спинку стула, чтобы встать. От того, что долго плакала, голова

кружится. Ноги не ходят. Непредвиденно и крайне тихо на кухне вновь

появляется Ниша. Она суживает глаза, лучезарно улыбается и энергично машет

указательным пальцем.

- Хитрюга! – произносит она громко ребячливым тоном и цокает языком. –

Захотела сбежать, да?

Я обматываю шею платком. Заведя прядь волос за ухо, улыбаюсь, стесняясь

выдать свою радость по поводу того, что она вернулась. Ниша совсем не выглядит

так, будто я опозорила честь семьи. Я могла частично предположить, что она

думает иначе – не так, как Чанда однозначно. Я, сказать откровенно, рисовала ее в

сознании, как уважающую родителей дочь, любящую мужа жену, но в то же время

– как женщину, что никогда не даст себя в обиду. Вчера вечером мы обедали

вшестером – Викрам к нам присоединился. Я нашла у них много общего. Я так

счастлива за Нишу – человек, который разделяет с ней жизнь и постель, не

зависит от бестолковых предрассудков.

- Смотри, что у меня есть, – кузина показывает мне какой-то буклет.

Я беру его в руки, читая, что написано на обложке. Емейл-адреса, обрисовка