Бинди

бороться с нетерпимостью, он всерьез поскользнулся и свалился на спину. Он

раскинул руки, как крылья, и, склонившись, накричал на меня:

- Зачем?! Зачем, ты можешь объяснить?!

Ева выпучивает глаза и берет его за руку, придя в полное изумление.

- Лукас!

Он вырывается из ее хватки и отводит свою ладонь назад – а она снова за

нее взялась.

- Ты ничего не знаешь!

Я не могу проглотить в горле ком, размером с футбольный мяч.

- Хватит! – адресует мне парень Евы менее жестко, но с прежним нажимом. –

Дейлу хорошо живется без тебя. Он, наконец, смог выкинуть тебя из головы.

Оставь его в покое. Не знаю, что за проклятая мистика, – рассуждает, сведя вместе

брови, – жизнь сводит вас опять и опять! Но мне это все надоело, понятно? – Его

указательный палец практически меня касается, так близко он подошел.

Мне не страшно. Мне больно.

- Лукас! – Ева не унимается. – Погоди, – она, начав схватывать суть неприятного

разговора, расширяет глаза цвета меда, – ты что же, та самая Майя? – Я ничего не

успеваю ответить, но девушка уже прикладывает ладони к губам и улыбается во

весь рот. – Да ладно! Господи…

Лукас спешно спускает ее с небес на землю.

- Ты ничего не скажешь Дейлу! – рявкает он.

Она великолепно владеет английским, но ее сладкий акцент и страстность, с

которой она действует и говорит, не вызывают никаких сомнений. Я догадывалась

с самого начала, что Лукас встречается с итальянкой. Вообще-то, это подсказала

мне спорная внешность Евы. Есть в ней нечто южное. А ее бойфренд – напротив –

чересчур суров и строг. Она не соглашается с ним, но он буквально пригвождает ее

холодным взглядом к месту и принуждает замолчать.

- Мы уходим, – вместо «махания ручкой» отрезает он и уводит ее сразу, как только

загорается красный.

Пока меня можно увидеть, стоящую на этой стороне улицы, Ева то и дело

оборачивается. Пока она не становится лишь пятном среди множества других

людей, я могу видеть целое море сожаления в добрых, чистых глазах. Вернее

всего, мы больше никогда не встретимся, но я ее однозначно запомню.

****

{Дейл}

После пятичасовой игры в гольф мы с отцом расслабляемся в кафетерии

спортивного клуба. Сегодня он побил свой собственный рекорд, и это с учетом

того, что сделал он это на новой – более длинной и сложной – трассе. Теперь еще

месяц будет напоминать мне об этом, я могу быть в этом уверен. К нашему столику

еще не подошел официант, но уже несколько папиных друзей его поздравили с

выигрышем. Они проходят мимо и дают ему «пять». Ладно, мне нужно потерпеть.

Кто-то притормаживает около нас больше, чем на одну минуту. Тогда начинается

болтовня о политике, бизнесе, деньгах. Ну, и разумеется, о гольфе – любимой игре

моего старика и его приятелей.

Один из них, чтобы оправдать свое поражение, убеждает отца, что все дело в

его клюшке.

- Она у меня была дерьмовая! – жалуется мужчина, почесывая живот.

Он приподнимает потную футболку и делает это при мне, меня, в общем-то, даже не замечая. Удивительно, что все эти люди, наверное, никогда не слышащие

о правилах приличия, работают на моего отца и отцов моих лучших друзей. Это

просто не укладывается в голове. Я наблюдал за ними в офисе. Их начищенные

блестящие туфли и непревзойденные галстуки говорили мне о них совсем другое

– не то, что я вижу сейчас. Ладно, я все понимаю, это игра, релакс и крутое

времяпровождение для некоторых, но несмолкающий гогот и не

заканчивающиеся маты режут слух.

- Не выдумывай, Билли! – отмахивается мой отец.

- Мне было неудобно играть! – защищается его друг с прямым наездом.

Он так и хочет, чтобы все с ним согласились. Его двойной подбородок

превращается в тройной, когда он крамольничает и выдвигает челюсть. Его

мощная ладонь отодвигает свободный стул, а полная туша усаживается к нам.

Билли бьет меня по плечу, точно мальца.

- Как же ты вырос, Декстер!

Папа начинает ржать, хотя секунду назад он намеревался вновь позвать где-

то болтающегося официанта. Он бьет рукою по столу и укатывается со смеху.

- Меня зовут Дейл, – объясняю папину реакцию.

Билли сильно хмурится. Ему стыдно, но я говорю, что все в порядке в

надежде, что он не станет выяснять отношения с папой при мне. Сквозь смех мой

старик на него наседает:

- Боже, Билли-Билли!.. Ты ни правил игры запомнить не можешь, ни имя моего

сына!.. Стирая слезы с глаз, он не может прекратить смеяться. Его друг обиженно

отстаивает свою правду.

- Вот только не надо, Тимоти…

- Сколько замечаний сделал тебе рефери, забыл? – серьезнее отвечает ему папа.

- Да что он понимает! – досадует Билл. – А я ему сказал, что пару раз он не

промаркировал местоположение моего мяча.

- Не выдумывай!

- Да чтобы я провалился!

- Что это за рефери такой?! Почему он не стоял у лунки?

- Говорю тебе, не выдумывай!

Они оба обмениваются мятежными предложениями, как шариком в

настольном теннисе. Но отец прекращает бессодержательный спор и неожиданно

прижимает меня к себе.