Биоэтика

Однако следует еще раз повторить то, о чем говорится в инструкции, а именно: совокупности супружеской жизни самой по себе недостаточно, чтобы обеспечить достоинство, соответствующее человеческому деторождению, для которого, даже и в «простом случае», использование каких–либо технологий остается морально неприемлемым, поскольку они лишают человеческое деторождение того достоинства, которое ему присуще в соответствии с его природой. Разумеется, простой случай не чреват той этической негативностью, которая проявляется во внесупружеском оплодотворении, подчеркивает инструкция [373], но даже и тогда, когда все делается ради того, чтобы избежать смерти человеческого эмбриона, все равно остается морально недопустимым гомологичное оплодотворение in vitro: «помимо тою факта, что они [технологии искусственного оплодотворения], — читаем мы в уже цитировавшейся энциклике «Evangelium Vitae», — неприемлемы с моральной точки зрения, начиная с того момента, когда оплодотворение отделяется от всецело человеческого контекста супружеского акта, эти технологии обнаруживают высокий процент неудач: они связаны не столько с самим оплодотворением, сколько с последующим развитием эмбриона, подвергающегося смертельному риску обычно в кратчайших временных промежутках» [374].

Однако, если оставить в стороне католических моралистов, то те, кто обращает внимание не на этические требования, а на действенность результатов, не испытывают никакой озабоченности и не видят преград этического характера, не говоря уже о том, что никого из них не смущает даже гомологичная технология FIVET.

С юридической точки зрения, гомологичная методика FIVET допускается даже наиболее ригористичными законодательствами, но ведь хорошо известно, что юридическая точка зрения может и не совпадать с моральной, и не раз случалось, что позитивный человеческий закон и нравственность вступали друг с другом в противоречие [375].

Оставаясь в границах юридического мышления, следует добавить, что мы не можем апеллировать к «праву на произведение потомства», которым, казалось бы, должна обладать семейная пара. В действительности супруги имеют право на супружеские отношения, открытые и для произведения потомства: если бы это было не так, то всякий бездетный брак был бы незаконен и недействителен. К тому же, как мы уже упоминали, говоря о проблеме деторождения, нельзя говорить о «праве на ребенка».

Следует также добавить, что, как это было замечено многими, в этой области мы сталкиваемся с одним из наиболее явных противоречий современной культуры: с одной стороны, благодаря аборту и контрацепции, происходит распространение anti–life тепtality [ментальность, направленная против жизни (англ.)], с другой — отстаивается право на то, чтобы любой ценой и любым способом иметь ребенка с помощью методики FIVET. В связи с этим возникает сильное подозрение в том, что как в одном, так и в другом случае ребенок рассматривается скорее как «дополнение» или «объект» по отношению к супругам, но не как «субъект», который обладает своей ценностью и которого должны желать и принимать ради него самого и на путях, указанных самой жизнью и любовью, которая царит в семье.

Путь усыновления, который сегодня не очень в ходу, был бы гораздо более приемлемым, если бы детей принимали с неизменной ответственностью и если бы существовала возможность «предварительного усыновления в рамках закона» в тех случаях, когда матери хотели бы прервать свою беременность или не хотели бы оставить у себя уже родившегося ребенка.

Тревога, связанная с технизацией процесса человеческого деторождения, стала звучать в голосах представителей и внерелигиозного лагеря. Вот что пишет, например, Н. Аббаньяно: «В этой области, как и во многих других, наука и техника могут и должны выправлять естественные процессы и помогать им, но они не должны заменять их искусственными процессами, аннулирующими те результаты, которых можно достичь лишь естественным путем. В настоящее время весь природный мир нуждается в защите против загрязнения и массового нанесения экологического ущерба, связанного со злоупотреблением техникой. Человек — составная часть этого мира, и его жизнь, начиная с рождения, — это самое ценное, что следует защищать от любых манипуляций, которые унижают его достоинство» [376].

В литературе можно встретить озабоченность, основанную на критериях экономики здравоохранения, которая обладает чисто моральной значимостью, хотя и не имеет приоритета с персоналистической точки зрения [377].

Католический богослов Ф. Бёкле (Bockle) пишет: «Мы совершенно явственно достигли такого уровня, когда можем сделать больше, чем нам позволено, и именно поэтому нам не позволено делать все то, что мы способны сделать» [378].

Искусственное гетерологичное экстракорпоральное оплодотворение