Биоэтика

С оплодотворением in vitro и возможностью выбирать эмбрионы и яйцеклетку до оплодотворения при помощи техники предымплантационного диагностирования возник новый евгенический импульс. Исключительно ясный анализ этой проблемы представлен в уже цитировавшейся работе Ж.Тестара «Желание гена» (Le désir du gène) [387]: это уже евгенизм второго уровня, основывающийся не на селекции доноров, но на селекции гамет и эмбрионов с последующим уничтожением эмбрионов, не обладающих требуемыми свойствами.

С точки зрения негативной евгеники, селекция эмбрионов и яйцеклеток до имплантации, помимо прочего, могла бы распространяться не только на субъектов, пораженных наследственными болезнями, но и на носителей этих болезней. Следует вспомнить, что негативная евгеника вошла в употребление уже 20 лет назад при непрямом и селективном использовании технологий пренатального диагностирования (постимплантационное диагностирование), следствием которого часто становился аборт. Такова последняя форма селекции новых поколений.

Если при пренатальной диагностике селекция является злоупотреблением и извращением методики, вполне допустимой, когда она применяется для другой цели, то при искусственном экстракорпоральном оплодотворении, в силу свойственной ему внутренней логики, в результате наблюдения и предымплантационного диагностирования с помощью технологии, недопустимой самой по себе, происходит выбор ребенка.

И, наконец, оплодотворение in vitro дает возможность для реализации евгенизма третьего уровня, так называемого «позитивного», с возможным использованием методов генетической инженерии, предоставляя, таким образом, человеку максимум власти над другими людьми, — власти, от которой субъекты, на которые она распространяется, не могут защититься. «Теоретически, — пишет Тестар, — возможно получение яйца, генетически модифицированного посредством введения новых генов (технология трансгенезиса) в само яйцо непосредственно после оплодотворения» [388].

В качестве последствий многоразовой овуляции, вызываемой фармакологическими средствами, и многоразового оплодотворения (естественным образом и in vitro), возникает и другой тип селекции эмбрионов — селекции, производимой по причинам количественным, а не качественным: целью подобного «редуктивного» вмешательства (fetal–reduction) становится стремление, как уже говорилось, избежать для матери опасности и осложнений многоплодной беременности. Чтобы уберечься от «ошибок», связанных с такой методикой, производится fetal–reduction в матке, уничтожающий крошечных и беззащитных эмбрионов.

Суррогатные матери

Суррогатные матери с именами и фамилиями появились на страницах журналов и на телевизионных экранах. Эти женщины при посредничестве агентств за определенную плату до конца вынашивали для третьих лиц–заказчиков эмбрионы, оплодотворенные in vitro, с яйцеклеткой и спермой заказчиков [389]. Бывали случаи, когда матери, имеющие собственных детей, брали на себя эту задачу, чтобы подарить ребенка своей бесплодной сестре. Был также случай с так называемой «снятой внаем матерью», которая, после того как выносила заказанного ребенка, отказалась отдать его, считая своим. В случае суррогатного материнства ярко выявляется инородность семейной пары — заказчика матери–заместительнице, которая тем не менее может глубоко привязаться к вынашиваемому ребенку в силу тесной биологической связи с ним в период его созревания. Таким образом, становится очевидной манипуляция телесной природой ребенка, получающего генетическое наследие от двух определенных лиц и вместе с тем кровь, питание и жизненное внутриматочное обеспечение (что в будущем может иметь последствия и на психическом уровне) - от третьего лица, суррогатной матери. Все это способствует ряду злоупотреблений в отношении не только брака, но и ребенка, с которым обращаются как с неким экземпляром животного, а не как с личностью, которая вправе знать собственных родителей и идентифицировать себя с ними.

Инструкция «Donum Vitae» считает этически неприемлемым суррогатное материнство по тем же причинам, которые требуют отказа и от искусственного гетерологичного оплодотворения, ибо оно «по сути противоречит единству брака и достоинству человеческого деторождения» [390].

Кроме того, здесь затрагивается не только супружеское единство, но также единство родительское, тесная связь между родителями и детьми: «В ущерб семье возникает разделение между физическими, психическими и нравственными элементами, которые образуют это единство» [391].