Когда речь идет о проданных или купленных людях, мы вспоминаем о рабстве или проституции. Нам необходимо получше присмотреться к тем явлениям, которые как–то связаны с такого рода рынком и сравнимы с ним. Тот, кто вчера был рабом, которого многие считали лишенным ценности как личность и за которым не признавалось человеческого достоинства, сегодня может быть эмбрионом, который замораживается и используется для опытов. Ибо, если исходить из персоналистической антропологии, зародыш и эмбрион обладают ценностью личности.
Если говорить об органах и возможной торговле ими — этой проблеме и посвящена в первую очередь литература, обсуждающая проблемы коммерциализации тела [152], и ею же занимаются комитеты по биоэтике, как, например, тот же французский, — то недозволенность такою рода торговли бросается в глаза (даже если, на первый взгляд, и кажется, что не происходит ничего серьезного), и это относится не только к злоупотреблениям, которые можно установить, но и к органам, которые связаны с личностью, и потому дозволенным может быть, и то лишь на определенных условиях, только их дарение.
Я бы не проводил субстанционального различия между органами и тканями, что берутся у живого человека. Те же части у трупа — даже если исходить из того, что труп не является личностью, — сохраняют свое символическое достоинство как
Разумеется, непростительно то, что происходило в Англии во времена
Мы вполне могли бы согласиться с тем, что было заявлено Национальным консультативным комитетом по этике и наукам о жизни и здоровье (Comité Consultatif National d'Ethique pour les Sciences de la Vie et de la Sante) в его «Мнении о некоммерциализации человеческого тела» («Avis sur la non–commercialisation du corps humain»). [153] В этом документе, который является составной частью исследования общей проблемы отношения между биоэтикой и деньгами, французский Национальный комитет заявляет о недопустимости коммерциализации человеческого тела, обосновывая это его субъективным, то есть необъективируемым, статусом («тело не есть вещь», — много раз повторено в этом документе). На этой основе декларируется, что «ни человеческое тело, ни части человеческого тела не могут ни продаваться, ни покупаться». Таким образом, запрещается «торговля отдельными частями зародышей, эмбрионов, гаметами, тканями, клетками».
Французский Национальный комитет проводит различие между «забором» органов, тканей и т. п. и «пересадкой». Хотя применение чисто экономического критерия в отношении купли–продажи человеческого тела или частей человеческого тела и считается недопустимым, тем не менее, признается возможной денежная плата работникам здравоохранения, которые занимаются взятием тканей для анализов, различными анализами органов них «пересадкой» (хирургия пересадки органов) [154].
Но здесь речь идет о компенсации труда, а не о покупке органов.
Запрет на коммерциализацию человеческого тела и его частей был сформулирован и в недавнем французском законе о биоэтике, и в Европейской Конвенции о правах человека и биомедицине [155].
Aa. W..
Aa. Vv.,
Aa. Vv.,
Acquaviva S.,
Allport G. W.,
Amato S.,
Argyle M.,
Ashley В. М.,
Babolin A.,