Биография Бога. Все, что человечество успело узнать

Максим Исповедник соглашался с Афанасием, что Бог абсолютно трансцендентен. Откровение воплощенного Логоса показывает, что Бог непознаваем. Лишь потому, что мы не рассматриваем Бога как человека в увеличенном масштабе (как делал Арий), мы можем говорить, что он одновременно оставался Всемогущим и принял человеческую плоть: ведь в доступном нам опыте несовместимые вещи сходиться не могут. Лишь потому, что мы не знаем, что есть Бог, мы говорим, что люди могут тем или иным образом соучаствовать в о бóженной человечности. Даже когда мы взираем на человека Христа, Бог остается сокрытым и неясным. Откровение не дает нам ясной информации о Боге, но сообщает, что Бог непостижим для нас. Как ни парадоксально, задача Откровения состояла в том, чтобы объяснить, что мы ничего не знаем о Боге. А высшее откровение воплощенного Логоса говорит об этом еще яснее. Оказывается, нам нужно сказать о том, что мы чего-то не знаем, в противном случае мы не узнаем и этого…

По словам Максима Исповедника, и после Воплощения Бог остается полностью непостижимым; более того, что может лучше доказать его божественную трансцендентность, чем Воплощение? Его разум неизъясним и непостигаем. [387]

Доктринальными формулировками эти вопросы не решаются: в человеческом языке недостаточно средств, чтобы описать реальность, называемую «Богом». Даже такие слова, как «жизнь» и «свет», означают нечто иное, когда мы применяем их к Богу. Поэтому молчание – единственный способ «сказать» о божественном.

...

Даже такие слова, как «жизнь» и «свет», означают нечто иное, когда мы применяем их к Богу. Поэтому молчание – единственный способ «сказать» о божественном.

Это не означает, что люди должны просто «уверовать» в неизъяснимые истины. Необходима серьезная духовная работа над собой, чтобы обрести внутренний мир, в котором возможна встреча с Неведомым. Богословие Максима Исповедника основано на духовности, которая развивалась после Никейского собора. В то время как одни христиане испытывали ужас перед первоначальным Ничто, другие смело шли ему навстречу. В то время как одни погрязли в многословных диспутах о нюансах христологических формулировок, другие увидели значимость молчания (наподобие брахмодья в Индии). Настоящими героями были монахи. Они уходили в пустыни Египта и Сирии, чтобы жить там в одиночестве, размышлять над текстами Священного Писания (которые помнили наизусть) и совершать духовные упражнения, дававшие внутреннее спокойствие, какое искали эпикурейцы, стоики и киники. Греческие отцы воспринимали монашество как новую философскую школу. Монахи развивали стоическую добродетель «внимания к себе» ( просохе ). Они также готовились к смерти и вели образ жизни, который не вписывался в существующие нормы ( атопос ). [388] К середине IV века некоторые монахи-пустынники углубились в апофатическую, или бессловесную, духовность, которая давала им внутреннюю тишину ( исихия ).

...

При интуитивном постижении Бога не следует ожидать экзотических чувств, видений и небесных голосов: если нечто подобное имеет место, это не от Бога, а от воспаленного воображения.

Евагрий Понтийский (около 345—399), один из самых выдающихся исихастов Египетской пустыни, учил монахов методам сосредоточения, чем-то напоминавшим йогу. Эти практики успокаивали ум. Вместо того чтобы втискивать божественное в узкие рамки человеческих рационалистических категорий, монахи развивали внимательное молчание. [389] Молитва не была ни беседой с Богом, ни медитацией над божественной природой. Напротив, «молитва есть отрешение ума от всяких помыслов». [390] Поскольку Бог находится за пределами любых слов и понятий, ум должен быть «обнажен». Евагрий советовал:

...

Молясь, не облекай в самом себе Божество в зримые формы и не позволяй, чтобы ум твой запечатлевался каким-либо [чувственным] образом, но приступай к Нематериальному нематериально… [391]

Возможно обрести интуитивное постижение Бога, совершенно отличное от всякого знания, которое достигается дискурсивным мышлением. Не следует ожидать экзотических чувств, видений и небесных голосов: если нечто подобное имеет место, это не от Бога, а от воспаленного воображения и лишь отвлекает от подлинной цели:

...

Блажен ум ( нус ), который во время молитвы стяжал совершенное нечувствие. [392]