Биография отца Бешеного

- Полиция!

Противники моментально оставили меня в покое и разбежались в разные стороны так быстро, словно их унесло ураганом. Действительно, полиция явилась в полном составе: в городке было всего два полицейских. Позднее, тот, что постарше, сказал о нашей драке:

- Двадцать два года работаю в этом городе полицейским и ничего подобного не видывал!

Узнав, что в инциденте замешан парень из СССР, они тут же связались с военной комендатурой советского гарнизона в Ростоке и с криминальной полицией города Шверин. Из Шверина прибыли трое полицейских во главе с комиссаром, из нашего гарнизона - капитан: его должности не помню, его помощник и водитель. К их приезду троих моих противников задержали.

Проходя мимо меня, капитан тихо спросил:

- Что натворил?

- Обозвали "русской свиньей", и я не сдержался, дал по морде! - откровенно признался я.

- Молодец! - Он остался доволен ответом и даже подмигнул мне.

Пятеро немецких полицейских, трое наших из советского гарнизона и все участники инцидента собрались в просторном кабинете директора ресторана. Переводить попросили Хильтрауд.

Наш капитан произнес:

- Должен заявить, что ваши соотечественники не очень гостеприимно вели себя в отношении гражданина Советского Союза - Виктора Доценко!

Когда капитан официальным тоном произнес эти слова, а Хильтрауд дословно перевела, полицейские, поглядывающие до этого насмешливо и чуть снисходительно, заерзали на своих стульях: им явно не улыбалось превращение обычной драки в международный конфликт. Комиссар первым учуял опасность и взял инициативу в свои руки.

- Мне стыдно за моих соотечественников, и я приношу за их поведение официальные извинения! - Он бросил грозный взгляд на моих противников.

Капитан вопросительно взглянул на меня, я пожал плечами, не зная, что ответить.

- Мы принимаем ваши извинения, - милостиво кивнул капитан. - А теперь, с вашего позволения, могу я задать вопрос зачинщикам этого безобразного инцидента?

- Да, да, прошу вас! - как-то очень уж суетливо согласился комиссар.

- Вы что-нибудь имеете против гражданина СССР - Виктора Доценко? - спросил капитан одного из драчунов.

- Найн, найн, найн! - Тот испуганно замотал головой, когда Хильтрауд перевела вопрос.

Капитан опросил и других. Ответ повторился дословно: "Найн, найн, найн!"

После чего комиссар приказал полицейским вывести их, а капитан попросил выйти и меня. О происходящем в наше отсутствие мне потом рассказала Хильтрауд. Виновными однозначно были признаны мои противники. Возникал даже вопрос об их привлечении к суду, но капитан снисходительно заявил, что Советский Союз и Германия - союзники и он не хочет портить биографию молодым людям. И если комиссар не против, то можно не доводить дело до суда. А наказанием для виновных будут денежный штраф и оплата причиненного ущерба.

Общая сумма выплат, вместе с тысячным штрафом и выплатами мне, составила около шести тысяч восточногерман-ских марок. Мне выплатили пятьсот марок за моральный ущерб и оплатили даже разорванную рубашку. Напавшие на меня парни еще дешево отделались: у сгоревшей аппаратуры, порванного барабана и разбитой электрогитары еще не вышел гарантийный срок, и потому им предстояло возместить только треть стоимости...

Спустя несколько месяцев после возвращения в Москву Хильтрауд писала мне, что жители их города все еще вспоминают мои "подвиги".

Хорошо то, что хорошо кончается...

Тот год запомнился и одним весьма неприятным происшествием. Как-то майским (ох уж этот май, всю жизнь приносящий мне несчастья!) вечером я пошел в кинотеатр "Литва". Сеанс был не последним: где-то часов в семь вечера. После фильма я решил прогуляться перед подготовкой к завтрашним занятиям. Но не успел я толком отойти от кинотеатра, как путь мне преградил парень лет тридцати. Его пьяные глаза глядели на меня в упор, и взгляд никак нельзя было назвать добрым.

Ничего не понимая, я спросил:

- Тебе чего?

- Замри, чудило, я щас тебя убью! - неожиданно прошипел он мне в лицо.

Если бы он не предупредил, я наверняка получил бы нож в живот. Сработал внутренний "автомат", и я поставил блок правой рукой. Кисть тут же что-то обожгло. Разбираться было некогда, и я резко ударил коленом снизу по его локтю. Что-то хрустнуло, а парень заорал на всю улицу: я сломал ему руку. Вдруг я увидел, как к нам устремилась целая ватага парней.

У меня закружилась голова, по руке текло что-то горячее. Я понял, что теряю силы, и бросился по Ломоносовскому проспекту в сторону университета. Из руки хлестала кровь, и меня начало подташнивать: вероятно, от потери крови. Наверное, я установил личный рекорд в беге на двести метров: во всяком случае, преследователей я оставил далеко позади. Однако они продолжали бежать за мной, а силы все покидали меня: казалось, еще несколько десятков метров, и я свалюсь.

Неожиданно меня осветила фарами приближавшаяся машина. Я выбежал на проезжую часть и замахал руками. Представьте мою радость, когда передо мною остановилась "Скорая помощь". Я даже перекрестился.

- Что случилось? - спросил мужчина в халате.