Читаем Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки полностью

Связка неравенство/нездоровье помогает провести параллель между неравенством и ростом преступности и насилия. Я мог бы попросту полностью скопировать предыдущий абзац, с помощью автозамены поменять «слабое здоровье» на «высокую преступность» и получить правильный текст. Бедность еще не предвещает высокой преступности, а вот бедность в окружении богатства – да. Например, в Америке и других промышленно развитых странах степень расслоения является основным показателем для прогноза количества преступлений против личности{499}.

Почему неравное распределение доходов ведет к росту преступности? Опять же с точки зрения психологии неравенство означает уменьшение социального капитала, снижение доверия, сотрудничества и помощи друг другу. Неоматериализм утверждает, что неравенство способствует еще большему отмежеванию богатых и отдалению их от вкладывания в общественные блага. Каплан указывает, например, что американские штаты с более значительным расслоением по доходам тратят пропорционально меньше денег на самый действенный инструмент борьбы с преступностью – образование. Так что психосоциальная и неоматериалистическая позиции совпадают, когда идет речь о природе зависимости здоровья и преступности от неравенства.

И последнее, весьма печальное замечание. Как мы видели, у крысы после удара током возникает стресс-реакция. Но если дать возможность этой крысе от души покусать соседку, то стресс-реакция снижается. У павианов то же самое: самый надежный способ для особи низкого ранга снизить выделение глюкокортикоидов – это перенести агрессию на кого-то, кто еще ниже по рангу. Нечто подобное наблюдается и у нас: есть и отчаянная классовая борьба, когда бедные бьют богатых, но в основном беднота грызется с беднотой.

В этом смысле весьма символично и показательно исследование «агрессии на борту самолета»{500}. Данное явление описывает агрессивное поведение, драки, грубость во время полета; так вот – это стало происходить все чаще. Оказалось, что существует фактор, предсказывающий увеличение риска подобного поведения: если в самолете есть места первого класса, то среди пассажиров экономического вероятность драки увеличивается в четыре раза. А если пассажиры экономкласса должны по дороге на свое место пройти мимо кресел первого класса, то эта вероятность возрастет еще вдвое. Да-да, прямо в самом начале полета вам скажут, что, мол, знай свое место. И, чтобы довершить параллель с преступлениями против личности, вот еще один факт: если пассажир из экономкласса, подогретый ощущением собственной ущербности, станет хулиганить на борту, то он не побежит в салон первого класса, выкрикивая марксистские лозунги. Он нахамит стюардессе или сидящей рядом старушке[266].

Численность населения, плотность населения, неоднородность населения

Девять тысяч лет человечество шло к знаменательному рубежу и в 2008 г. перешагнуло его: впервые большинство людей оказались жителями городов.

Переход от полустационарных поселений к мегаполисам всегда диктовался выгодой. В развитом мире жители городов в среднем богаче и здоровее сельского населения, широкие социальные связи способствуют продвижению инноваций, в городах т. н. экономия на масштабе снижает (в пересчете на душу населения) последствия экологических бедствий{501}.

Жизнью в городе формируется определенное устройство мозга. В исследовании 2011 г. респондентами выступали жители городов, поселков и деревень: по условиям эксперимента их подвергали социальному стрессу и в это же время проводили нейросканирование. Основной результат таков: чем больше численность населения там, где человек живет, тем сильнее у него возбуждается миндалина в ответ на стресс[267]{502}.

Для нас самым важным будет то, что городской житель существует в обстановке, не имеющей аналогов у других приматов: он непрерывно встречается с себе подобными, которых видит в первый и последний раз. Именно из-за этого появилось особое анонимное поведение. Вспомним, что рождение детективной литературы произошло лишь в урбанизированном XIX в. Действие детектива, как правило, происходит в городе, а не в деревне, где все всех знают.

При становлении культуры должны сформироваться правила поведения с незнакомцами и механизмы приведения в исполнение этих правил. Например, если брать традиционные культуры, то чем больше общество, тем строже наказание за нарушение правил и тем сильнее упор на равенство в обращении с пришлыми. Кроме того, большие группы привлекают для исполнения наказаний «промежуточное звено» (в следующей главе об этом будет рассказано подробнее). Жертвы сами уже не наказывают нарушителей, а поручают это объективным третьим лицам, таким как суды и полиция. В случаях самых развитых систем не только жертва страдает от преступления, но и общество в целом – отсюда и слушания дел типа «Народ против Джо Блоу»[268]{503}.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

100 великих замков
100 великих замков

Великие крепости и замки всегда будут привлекать всех, кто хочет своими глазами увидеть лучшие творения человечества. Московский Кремль, новгородский Детинец, Лондонский Тауэр, афинский Акрополь, мавританская крепость Альгамбра, Пражский Град, город-крепость Дубровник, Шильонский замок, каирская Цитадель принадлежат прекрасному и вечному. «У камня долгая память», – говорит болгарская пословица. И поэтому снова возвращаются к памятникам прошлого историки и поэты, художники и путешественники.Новая книга из серии «100 великих» рассказывает о наиболее выдающихся замках мира и связанных с ними ярких и драматичных событиях, о людях, что строили их и разрушали, любили и ненавидели, творили и мечтали.

Надежда Алексеевна Ионина

История / Научная литература / Энциклопедии / Прочая научная литература / Образование и наука