Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Я не убежден, что реципрокная стратегия «око за око» четко показана у других видов. Но марсианским, к примеру, зоологам было бы непросто доказать ее использование и у людей: они, скорее всего, заметили бы только, как один человек выполняет всю работу, а другой ничего не делает и лишь время от времени дает первому несколько разноцветных бумажек. Главное, что у животных существует система взаимности, весьма чувствительная к мошенничеству.

Огромный вопрос № 2: как в принципе могла стартовать кооперация?

У нас получилось, что группа приверженцев «око за око» победила команды с другими стратегиями, включающими стратегии эксплуатации и отсутствия сотрудничества, по дороге сдавая одну битву за другой, но выиграв войну в целом. Что же, однако, делать, если в обществе из 100 особей только один адепт «око за око», а остальные 99 практикуют предательство и мошенничество? У этого единственного нет никаких шансов выстоять. Мошенники, играя друг против друга, всегда получат по два года тюрьмы, но честному «око за око» придется расплачиваться за первый наивный ход, и лишь потом он станет законченным жуликом. Вот отсюда и вытекает второй наисерьезнейший вопрос реципрокного альтруизма: сейчас нам все равно, которая из стратегий больше всего благоприятствует кооперации, – нас интересует, как могла вообще стартовать хоть какая-нибудь из них. Вообразим себе, что в безбрежном океане обманщиков появился вдруг некто – гипоплектрус, голый землекоп, амеба диктиостелиум… да любой, кто, начитавшись Ганди, Манделы или Гамильтона с Аксельродом, решил: поступлю-ка я альтруистически! Но он был тут же оставлен в дураках и навсегда отстал. Так и чудится насмешливое хихиканье амеб-мошенников.

Давайте чуточку поможем нашему «око за око» сделать первый шажок. Представим, что их теперь двое: двое кооператоров против 98 мошенников. Обоих отожмут на обочину… если только они не найдут друг друга и не сформируют прочное товарищество, играя против которого обманщики вынуждены будут либо переключиться на стратегию «око за око», либо оказаться в хвосте и вымереть. Из этого зародыша кооперации кристаллы взаимовыручки прорастают по всей популяции.

И тут помогает эффект зеленой бороды, четкого признака, по которому кооператоры могут узнать друг друга. Другой – пространственный – механизм предполагает, что признак кооперативности сам по себе может способствовать узнаванию товарищей.

Был предложен еще один способ начального скачка, необходимого для разворачивания стратегий реципрокного альтруизма. Иногда происходят географические коллизии (скажем, исчезает сухопутный мост через водную преграду), и в результате одна часть популяции на долгое время оказывается отрезанной от большого мира. И что происходит в подобной популяции-основательнице? Инбридинг, усиливающий взаимовыручку за счет родственного отбора. А потом сухопутный мост восстанавливается, и инбредная кооперативная популяция смешивается с основной группой. Вот тогда кооперация начинает распространяться в популяции во все стороны[315].

Мы вернемся к проблеме становления кооперации в последней главе.

На трех ногах

Итак, мы рассмотрели три идейные опоры эволюции поведения – индивидуальный отбор, родственный отбор и реципрокный альтруизм. И мы к тому же увидели, как с помощью этих концепций проясняются никак иначе не объяснимые странности поведения. Одни имеют отношение к индивидуальному отбору, и тогда мы получаем классические примеры конкурентного инфантицида. Другие типы поведения следуют логике родственного отбора – именно он объясняет, почему лишь у небольшого числа видов приматов самцы из разных групп конкурируют друг с другом, почему у многих видов иерархический ранг особи передается по наследству или почему кузены чаще, чем ожидается, образуют брачные пары. А некоторые поведенческие линии попадают в сферу действия реципрокного альтруизма. С чего бы еще летучим мышам-вампирам отрыгивать кровь чужим, неродственным, детенышам (ну да, конечно, мы все осведомлены о всепобеждающей силе группового отбора)?

Давайте рассмотрим еще несколько примеров.

Парочки и турнирные бои

Представим, что мы открыли два новых вида приматов. Несмотря на долгие годы наблюдений, нам известно лишь вот что. У вида А самцы и самки примерно равны по размеру, сходного окраса и имеют одинаково развитую мускулатуру. Что касается вида Б, то у него самцы крупнее и с более мощной мускулатурой, чем самки, плюс морды у самцов имеют характерную окраску (принято говорить, что вид Б обладает сильным половым диморфизмом). Мы увидим, как данные факты позволяют надежно предсказать массу вещей в отношении этих двух видов.