Читаем Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки полностью

Когда речь заходит о человеческих поступках, люди всегда переплетают моральную и телесную чистоту. В одном психологическом эксперименте, из ряда моих самых любимых, Чэньбо Чжун из Торонтского университета и Кати Лильенквист из Северо-Западного исследовали, как трудно мозгу отличить грязного негодяя от человека, просто нуждающегося в хорошей ванне. Участников эксперимента просили вспомнить и оценить свои прошлые деяния – либо нравственные, либо безнравственные. А потом в награду им предлагали взять себе мелкий подарочек – карандашик или упаковку влажных салфеток. И те, кто погрузился в размышления о своих прошлых грехах, чаще выбирали салфетки. В другом исследовании людей просили соврать, и чем негативнее виделись последствия лжи, тем дольше люди потом мыли руки. Так что леди Макбет и Понтий Пилат явно не были единственными, кто, умывая руки, пытался смыть свой грех; этот феномен перевоплощения чистоты телесной в нравственную получил название «эффект леди Макбет»[466]{894}.

Этот эффект изумительно конкретен. В подобном эксперименте людей просили о чем-нибудь солгать, письменно (написать рукой) или устно (произнести вслух){895}. А затем испытуемым предлагали взять себе на выбор мыло для рук или полоскание для рта. По сравнению с контрольной группой, где люди сообщали правду, рукописная ложь побуждала чаще взять мыло, а устная – полоскание для рта. По данным нейросканирования, при выборе полоскания для рта у человека, совравшего вслух, возбуждена сенсомоторная область, связанная со ртом (т. е. люди думают о собственном рте). А при выборе мыла – области мозга, где отражены руки. Так воплощенное представление о чистоте получает конкретную привязку к частям тела.

Еще одно превосходное исследование показывает влияние культуры на эффект леди Макбет. В тех экспериментах, которые мы разобрали выше, участвовали люди европейской и американской культур. Когда то же самое проверили на представителях восточноазиатских культур, то они старались получше вымыть лицо, не руки. Если ситуация требует «сохранить лицо», то уж лучше пусть чистым будет оно{896}.

И наконец, самое важное. Переплетая нравственную и телесную чистоту, мы и ведем себя соответствующим образом. Эксперимент с обдумыванием своих прошлых аморальных поступков и последующим мытьем рук имел продолжение. Был проведен второй эксперимент. Те, у кого появлялась возможность вымыть после неприятных размышлений руки, с меньшей вероятностью откликались на просьбу о помощи (в специально обыгранной ситуации). И даже больше: если участник эксперимента просто видел, как другой моет руки (в контроле – стучит на клавиатуре), это тоже снижало его отзывчивость (хотя и не так сильно, как если бы он сам мыл руки){897}.

Многие из наших хороших, просоциальных деяний, альтруистичных порывов в духе добрых самаритян могут на деле оказываться актами искупления, попытками загладить вину за свои аморальные действия. И все приведенные исследования показывают, что если метафорически грязная рука была в прямом смысле вымыта, то человек с меньшей вероятностью протянет эту самую руку, чтобы восстановить баланс добра и зла.

Реальные и метафорические ощущения

А еще мы можем смешивать реальные и метафорические ощущения.

Приведу результаты блестящего исследования Джона Барга из Йельского университета, касающиеся гаптического восприятия (мне пришлось залезть за этим словом в словарь – «гаптический» означает «связанный с осязанием»). Добровольцев попросили рассмотреть резюме кандидатов на работу. Бланки с резюме были прикреплены зажимами к планшетам разного веса – полегче и потяжелее. Если рассматривалось резюме на тяжелом планшете, то оно чаще получало оценку «серьезное, весомое» (по другим оценочным категориям влияния веса планшета замечено не было). Так что когда в следующий раз будете подавать резюме, то выбирайте папку или планшет потяжелее. Потому что как еще работодатель поймет, что вы внесете весомый вклад в дело, возьмете на себя всю тяжесть ответственности, поймете серьезность тяжелой задачи… и не будете вести себя легкомысленно, принимать легковесные решения и не покажете себя легковерным простаком?{898}

И вот еще один эксперимент – в нем две группы участников сначала складывали пазл, а потом им демонстрировали проблемные социальные взаимодействия. У одной группы кусочки пазла были гладкие на ощупь, а у другой – шершавые, как наждачная бумага. И те, кто работал с шершавым пазлом, склонны были оценивать представленные потом взаимодействия как менее слаженные и гладкие, менее успешные (интересно, когда участники, имевшие дело с «наждачным» пазлом, придя домой, рассказывали о всех шероховатостях пережитых ситуаций, они использовали более грубую лексику или нет?).

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

100 великих замков
100 великих замков

Великие крепости и замки всегда будут привлекать всех, кто хочет своими глазами увидеть лучшие творения человечества. Московский Кремль, новгородский Детинец, Лондонский Тауэр, афинский Акрополь, мавританская крепость Альгамбра, Пражский Град, город-крепость Дубровник, Шильонский замок, каирская Цитадель принадлежат прекрасному и вечному. «У камня долгая память», – говорит болгарская пословица. И поэтому снова возвращаются к памятникам прошлого историки и поэты, художники и путешественники.Новая книга из серии «100 великих» рассказывает о наиболее выдающихся замках мира и связанных с ними ярких и драматичных событиях, о людях, что строили их и разрушали, любили и ненавидели, творили и мечтали.

Надежда Алексеевна Ионина

История / Научная литература / Энциклопедии / Прочая научная литература / Образование и наука