Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Примерно по той же схеме происходили события в Северной Ирландии, когда в 1994 г. был подписан договор о разоружении ИРА, а в 1998 г. Соглашение Страстной пятницы положило начало мирному сосуществованию националистов-республиканцев и юнионистов; в результате этого соглашения бывшие члены ИРА и бывшие народные вожди юнионистов получили возможность вместе заседать в правительстве, решая свои дела. В значительной мере подписание соглашения стало возможным благодаря договоренностям по вопросам приземленным, но были пункты, касающиеся и священных ценностей, такие как создание в Белфасте специальной Комиссии по парадам, цель которой состоит в запрещении любых митингов с оскорбительной для любой партии или группировки символикой. Однако самый явный признак идущих подспудно мирных процессов обозначился с весьма неожиданной стороны. После соглашения было сформировано объединенное правительство, которое возглавили первый министр Питер Робинсон и замещающий первый министр Мартин Макгинесс. Первый придерживался пробританских взглядов, а второй был лидером политического крыла ИРА. И эти двое поистине олицетворяли символические фигуры ненависти по отношению к волнениям в Ольстере. Оба весьма эффективно справлялись со своими рабочими делами, однако отношения у них были сугубо «производственные». Они, как всем было известно, никогда не подавали руки друг другу (с чем прекрасно справились Рабин и Ясир Арафат). И что же растопило лед? В 2010 г. произошел крупный скандал, в котором оказалась замешана жена Робинсона – она провела незаконную финансовую операцию для целей тоже весьма неблаговидных, а именно для перевода денежных средств своему 19-летнему любовнику. После этой истории Макгинесс, выражая свое сочувствие Робинсону, протянул ему руку – и Робинсон пожал ее. Символ мужских священных ценностей[472]{905}.

Нечто похожее, инспирированное по большей части Нельсоном Манделой, гением понимания и применения священных ценностей, случилось и в Южной Африке{906}. Еще в тюрьме Роббенэйланд Мандела самостоятельно учил язык африкаанс и изучал бурскую культуру, причем не только для того, чтобы быть в курсе, о чем тюремщики говорят между собой, но и с целью понять местный менталитет, особенности мышления местного населения. Незадолго до провозглашения ЮАР свободной Мандела вступил в закулисные переговоры с лидером африкаанс генералом Констандом Фильюном. Этот человек стоял во главе южноафриканской армии, был одним из организаторов Народного фронта африканеров, боровшегося против ликвидации апартеида, и руководил от 50 000 до 60 000 полицейских. И в его положении он мог помешать первым свободным выборам в ЮАР, что развязало бы гражданскую войну, в которой погибли бы тысячи людей.

Они встретились в доме Манделы, потому что генерала, очевидно, не радовала перспектива напряженных переговоров за официальным столом. Вместо этого Мандела сердечно принял генерала в гостиной, теплой и уютной, усадил его в покойное кресло, как бы специально предназначенное для «смягчения» самых жестких упрямцев, и стал говорить с гостем на африкаанс (не забыв затронуть очень важную для буров тему спорта), время от времени вставая то за чаем, то за печеньем. Генерал не сразу осознал всю важность того, что говорил и делал Мандела, и не сразу он стал его другом, однако с первых же минут Фильюна поразило, как хорошо Мандела говорил на его языке и насколько глубоко и естественно было его знакомство с культурой африкаанс. Вот оно – истинное уважение к священным ценностям. «Мандела завоевывал сердца всех, с кем встречался», – говорил потом Фильюн. И в ходе тех переговоров Мандела убедил генерала остановить вооруженный мятеж, а также участвовать в выборах от оппозиционных сил. Когда Мандела ушел с поста президента в 1999 г., Фильюн произнес в парламенте короткую речь о его заслугах… на родном языке Манделы, на коса[473].

Успех в организации и провозглашении новой Южной Африки был результатом множественных действий, показывающих уважение к священным ценностям. Вероятно, здесь не последнюю роль сыграл неподдельный публичный интерес Манделы к регби – спорту столь же любимому бурами, сколь и презираемому Черной Африкой. За демонстрацией этого интереса последовало событие, нашедшее отражение во многих книгах и фильмах и имеющее эпохальное символическое значение: национальная команда регбистов, чистокровных буров, спела гимн страны на коса: «Nkosi Sikelel’ iAfrika», а ей вторил черный хор, исполняя его на африкаанс, «Die Stem van Suid-Afrika», и в словах мужественной песни слышалось эхо скалистых гор[474]. А потом эта слабая южноафриканская команда регбистов невероятным, чудесным образом выиграла на своем поле в Йоханнесбурге чемпионат мира 1995 г.