Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Вокруг этого решения разгорелись скандалы, протестовали все, начиная от прохожего на улице и заканчивая самой королевой Викторией: убийца Макнотен ушел от наказания! Судья, который вел это дело, вынужден был объясняться в парламенте, но продолжал стоять на своем. Из парламента в Верховный суд поступило указание рассматривать это дело с надлежащим участием. А вместе с оправдательным приговором был выработан формальный критерий, по которому человек признавался невиновным в преступлении вследствие своей душевной невменяемости. Этот критерий защиты получил название «правило Макнотена»: он вступал в действие, если в момент совершения преступления обвиняемое лицо находилось под таким влиянием умственной болезни, что не могло отличить добро от зла[480].

Правило Макнотена стало лейтмотивом в деле Джона Хинкли-младшего, совершившего покушение на Рональда Рейгана в 1981 г. В результате Хинкли признали душевнобольным и вместо тюрьмы отправили в больницу. После слушаний поднялась волна яростных протестов, мол, оправдали злостного преступника; в некоторых штатах на правило Макнотена наложили запрет, а конгресс отменил его на государственном уровне, приняв в 1984 г. Закон о Реформе защиты на основании безумия[481],[482]. Как бы то ни было, рассуждения, которые легли в основу правила Макнотена, прошли проверку временем.

В данном правиле заключается суть ограничения свободы воли: люди должны отвечать за свои поступки, но порой этому препятствуют причудливые психотические обстоятельства. И в связи с такими обстоятельствами ответственность за поступки может быть ограниченной, а наши действия – добровольными лишь частично.

Вот какой мне видится ограниченная свобода воли.

Возьмем мозг: нейроны, синапсы, нейромедиаторы, рецепторы, мозговые транскрипционные факторы, эпигенетические эффекты, генетический перенос во время нейрогенеза… Различные аспекты функционирования мозга формировались под влиянием множества факторов – и внутриутробной среды, и генов, и гормонов, и культурной принадлежности и авторитарности родителей, и даже травматических событий раннего детства, произошедших как-то за завтраком. Весь этот джентльменский набор представлен на страницах данной книги.

И отдельно от всего этого, надежно спрятанный где-то в мозговом бетонном бункере, сидит за пультом управления некий человечек, этакий гомункулус. Сей гомункулус сделан из наночипов, старых электронных ламп, искрошенных от старости пергаментных блок-схем, сталактитов материнских нотаций, прожилок адских эмоций, заклепок сообразительности. Другими словами, это вам не занудный биологический мозг.

И вот гомункулус сидит там и управляет поведением. Иногда оно выходит у него из-под контроля: при припадках его заклинивает, у него сгорают предохранители, тогда он вынужден отвлекаться на перезагрузку системы и починку поврежденных файлов. То же самое происходит при алкоголизме, болезни Альцгеймера, повреждениях спинного мозга, гипогликемическом шоке.

Бывает, что гомункулус действует сообща со всей мозговой биологией – например, при регуляции дыхания. Обычно этим автоматическим действием заведует биологическая часть мозга, но если нужно набрать побольше воздуха, чтобы пропеть арию, то на короткое время автопилот отключается и гомункулус берет дело в свои ручки.

Но в других случаях гомункулус все решает сам. Он, естественно, перед этим внимательно просматривает всю имеющуюся информацию, проверяет уровень гормонов, пролистывает записи в нейробиологическом журнале, все учитывает и в конце концов распоряжается, что вам делать. И вот он сидит и командует там, внутри мозга, но не от его имени и принимает решения независимо от материальных законов Вселенной, на которых зиждется современная наука.

В этом-то и заключается сущность концепции ограниченной свободы воли. Я видел невероятно умных людей, которые пытались оспорить крайности этой концепции вместо того, чтобы принять ее правдоподобную основу. «Вы сажаете в мою голову это чучелко, поскольку считаете, что я могу свободно выбирать, как поступать, если, конечно, нет какой-нибудь болезни мозга. Но нет, нет и нет, свобода воли для меня нечто более податливое, она скользит по краю биологического – как в тех случаях, когда я выбираю, какие носки сегодня надеть». Однако в действительности ни частота, ни степень проявлений свободы воли значения не имеют. Даже если принять, что 99,99 % всех ваших действий предопределены биологически (в широком понимании данной книги) и лишь один раз в десять лет у вас включается «свобода воли» и вы чистите зубы слева направо, а не справа налево, то вы все равно исподволь вовлекаете гомункулуса, управляющего вашим поведением в обход научных правил.