У. Г.:
Это означает, что хотя чувства действуют…У. Г.:
.. как и все другое, они не действуют в том смысле, в каком мы их понимаем.У. Г.:
Хотя это кажется похожим на разговор…У. Г.:
Нет, я ничего не знаю о единости, божественности и осознавании. В моем случае я действительно ничего об этом не знаю. Так что оно должно приходить по-своему. Вы спрашиваете меня: «Где находится переживающий?» И я останавливаюсь, потому что оказывается, что никого нет. Это вводит меня в состояние отсутствия опыта. Поэтому я останавливаюсь.Когда это останавливается, здесь ничего нет. Поэтому следующее, что я говорю, это то, что никакого переживающего нет. Это – ответ, поскольку когда вы задаете этот вопрос: «Где находится переживающий и разве для того, чтобы рассказывать, не нужен опыт?», все, что происходит здесь, должно останавливаться.
У. Г.:
В предыдущий момент там никого не было.У. Г.:
Очевидно, там не было никого, чтобы смотреть и видеть. Понимаете, когда я останавливаюсь, там нет никого и сейчас.У. Г.:
Потому что здесь не было ничего. Ваш вопрос приводит в движение то, что из меня выходит. В ином случае там ничего нет – только чистое осознавание. Я смотрю на вас. Кто вы? Я задаю эти вопросы не для того, чтобы объяснять что-либо относительно этого состояния чистого осознавания. Когда вы задаете вопрос, для того чтобы передать то состояние, мне приходится вам объяснять. Понимаете, нет установления различия между этой лампой на столе, этой женщиной, сидящей там, и этим диктофоном. Для меня нет установления различия. У всех них есть собственное место; я не знаю… я просто обнаруживаю себя здесь в этом состоянии.