Бирюза от Кудашева

Второе: изменена цель операции. Предполагалось: Первое – серьезная работа по созданию агентурной сети на всей территории Персии и частично Британской Индии с резидентурами в стратегически важных для России населенных пунктах, создании надежных систем связи, как традиционной – конно-фельдегерской со станциями  использования гужевого транспорта, так и с тайным использованием действующих телеграфных линий. Второе – арест и доставка в Россию преступника, условно называемого Британцем, совершившего в России уголовное преступление и бежавшего от наказания. Вместо этого мы имеем на руках приказ физически уничтожить Гюль Падишаха и доставить в Санкт Петербург «неоспоримые доказательства» этой акции! Как это прикажете понимать? Как в случае успеха, так и в случае провала эта акция, ставшая достоянием общественности, может вызвать международный скандал. Организация внесудебной расправы может быть трактована как политическое убийство. Еще не известно, в каком новом качестве и под какой личиной возникнет Гюль Падишах. Под главный удар ставится в первую очередь вся кадровая вертикаль Особого отдела Управления полиции Туркестана включая Закаспийскую область. Не исключаю, что Ерёмин умышленно, провокационно готовит провал группы.

Третье: Беспокойство вызывает положение, согласно которому Кудашев и Минкин убывают в загранкомандировку с подлинными паспортами и прочими документами на имена подданных британской Короны канадцев Котович.

Полагаю, прикрытие российских агентов легендой и документами реальных лиц – погибших в России канадских ученых-эпидемиологов – ненадежным. Интеллижент Сервис понадобится менее суток, чтобы сделать запрос в Торонто и получить оттуда ответ… След реальных ученых приведет в Россию, в которой они погибли в дебрях Куги-Танга от клещевого энцефалита, а в результате мы получим обвинение в убийстве с целью использовать их документы в Большой игре!

Кудашев никогда не видел Дзебоева таким взволнованным. По его лицу пошли красные пятна, ему часто не хватало воздуха, чтобы закончить фразу.

От Джунковского тоже не укрылось состояние Дзебоева.

–  Перерыв! – объявил Джунковский. – Предлагаю поехать куда-нибудь пообедать. Я четвертые сутки на сухомятке. Борща хочу!

В запертую дверь кабинета два коротких стука.

Вошел вахмистр Брянцев, обратился к Джунковскому:

– Ваше высокоблагородие господин полковник! У ворот в отдел Вас пехотный подполковник спрашивает! На открытом извозчике подъехал. Мокрый весь от снега с дождем…

– Эка новость! Как меня и здесь разыскали?! Проведи его в приемную для посетителей.  Помоги раздеться, напои горячим чаем. Я через минуту буду.

Обратившись к офицерам, Джунковский добавил:

– Обед не отменяется. Одеваемся. Постараюсь не задерживаться.

Вышел.

Однако, ждать его пришлось минут двадцать. Вернулся Джунковский не один. Рядом с ним среднего роста старший офицер пехоты в мундире без головного убора. Темные волосы, короткая стрижка, но не брился, видно, неделю. На лице короткий розовый осколочный шрам. На груди орден Святой Анны с мечами и бантом  и большая звезда ордена «Лев и Солнце». Пронзительный немигающий взгляд. Кисть левой руки затянута тугой чёрной перчаткой. На левом рукаве мундира свежее масляное пятно.

– Господа офицеры! Прошу знакомиться, подполковник Калинин, Главное Управление Генерального Штаба, служба полковника Монкевица, – представил новоприбывшего полковник Джунковский. – Господин подполковник, представляю вам полковника Дзебоева и ротмистра Кудашева.

И у Дзебоева, и у Кудашева в головах щёлкнуло одновременно: «Разведка!».

Подполковник, не соблюдая субординации, здороваясь, первым протянул руку Кудашеву, стоявшему к нему ближе, потом Дзебоеву.

– Господа офицеры! Будем знакомы. Прошу простить мой внешний вид. Срочность моей миссии заставила меня использовать не только пассажирские, но и товарные поезда. Будка машиниста – не самое комфортное место для путешествия.

Дзебоев уже звонил вахмистру Митрохину:

– Бери машину, бегом в Гранд-отель. Обед на четыре персоны с огня в судках на четвертой скорости сюда! Не забудь «Смирновскую» с белой крышечкой за шестьдесят копеек!

И, обернувшись к Калинину:

– Господин подполковник! Прошу к столу. Горячий чай с лимоном, с мёдом. Через полчаса обедать будем.

– Хорошо. По гороховому супчику страсть как соскучился. Поговорим после обеда. Я к вам по очень важному делу. Но есть вопрос безотлагательный.

– Мы во внимании, – Дзебоев чувствовал, все они на пороге новых событий.

– Дневник владикавказского купца Самвела Татунца еще у вас? Не отправили в Особый  отдел Санкт-Петербурга?

*****

Через час совещание было продолжено.

Подполковник Калинин умел приковать внимание слушателей к своему выступлению. Ровный, хорошо поставленный командный голос на уровне камерного восприятия немногочисленной аудитории, без повышенных тонов, но с правильно расставленными интонацией акцентами не давал участникам совещания расслабиться, уйти в собственные мысли. Начал просто. С самого главного.