Бирюза от Кудашева

– Я предполагал и ранее, что покушение на Кудашева – второе звено в цепи событий после неудачи с привлечением его к уголовной ответственности за соучастие в побеге Британца. Невозможно предположить, что человек, получивший деньги и оружие от Воронова, стрелял в Кудашева по чистой случайности. За этими действиями скрывается определенная логика провокатора на уровне мышления продавшегося полицейского пристава:  Кудашев арестовал преступника, Кудашев же якобы вошел с ним в сговор и помог бежать… От Кудашева якобы избавился бежавший Гюль Падишах руками маргинального элемента… Когда успел только? Уму непостижимо!

В разговор вступил Кудашев:

– Более того: не факт, что на Финляндском вокзале билет на имя Кудашева купил сам Британец. Этим человеком вполне мог быть и Воронов! Чем же еще можно было снять ответственность не только Ерёмина, но и Начальника Департамента Полиции за побег из-под стражи секретного арестанта Трубецкого бастиона?!

Джунковский подтвердил сказанное кивком головы:

– Есть и еще один факт. Мне известны ваши сомнения на предмет получения письма по паролю «пятнадцать пятёрок пропуск две пятёрки». Имело место предположение о том, что пергамент с цветком лотоса – фальшивка, изготовленная с целью ареста нашего агента в Гамбурге. Вот, что вышло из этого предположения: все с точностью до наоборот. Читайте, что пишет  германская пресса –  «Deutsche Zeitung» – «… Русские шпионы в Гамбурге!». Это письмо попытался забрать на почте отеля «Берлин» некий Илья Безведерников, уроженец Симбирска. Вряд ли это настоящий агент. Просто обыватель, использованный в «тёмную». А вот истинный агент знал пароль. Направить русского агента в Германию, в Гамбург, или озадачить уже внедренного агента мог только Ерёмин. Ни Джунковский, ни Дзебоев такими возможностями не располагают!

Джунковский встал, поискал на столе глазами пепельницу, придвинул ее к себе поближе, закурил.

Дзебоев воспользовался паузой, привлек внимание офицеров:

– Минутку, господа! Полагаю, это совещание в полчаса закончено не будет. Как хозяин этого кабинета, предлагаю продолжить его за самоваром!

Никто не отказался. Чисто деловой сухой тон общения плавно перешел в дружескую беседу. Пили чай. Курили.

– Разрешите вопрос, Евгений Федорович? – обратился к Джунковскому Дзебоев.

– Прошу, без церемоний. Раньше закончим!

– Цинично, но факт. «Is fecit, qui prodest» – «Сделал тот, кому выгодно». Это еще в Древнем Риме знали. Однако, стоит только задать вопрос, откуда фальшивка, и сразу найдется ответ: от Дзебоева. Откуда у Ерёмина такое жгучее желание – избавиться от меня любой ценой?

– Полагаю, не только от вас, Владимир Георгиевич. В первую очередь, от меня. И даже не от меня, а от лица, которое не сегодня-завтра найдет самому Ерёмину добрую замену.

– Почти понятно. Не спрашиваю об этом лице. Но что теперь?

Джунковский смахнул с кителя крошки печенья, сделал несколько глотков чая. Ответил:

– Равновесие восстановлено. У Ерёмина нет претензий к Кудашеву. Кудашев – герой, Ерёминым обласканный. Результат пока один: существует скрытый конфликт между Особым отделом Российской Империи и Особым отделом Туркестана. Для Ерёмина такое равновесие невыносимо, ибо конфликт инициирован им. А проигрывать он не любит. Амбиции не позволяют. Ему уже эполеты Шефа Отдельного Корпуса жандармов снятся.

– Прошу прощения, Евгений Федорович… Нет равновесия! Позвольте ознакомить вас с новым ставшим известным фактом. Четыре года назад в руки Гюль Падишаха попал живым мой сын Чермен. Следовательно, можно предполагать, все это время существовала связь, остававшаяся для нас тайной, между Рами Радж-сингхом, как он тогда назывался, и мною, адъютантом командующего войсками области…

Джунковский поставил на стол пустой стакан, поднялся с места.

Встал и Дзебоев. Кудашеву ничего не оставалось, как тоже подняться. Несколько мгновений тягостного молчания.

Дзебоев продолжил:

– Именно это обстоятельство и побудило меня просить у вас конфиденциальной аудиенции. В день, когда Ерёмин прочтет  Дневник Самвела Татунца, будут арестованы и ротмистр Кудашев, и полковник Дзебоев по обвинению в государственной измене. Я сам против себя самого могу обвинительную речь для прокурора написать… Вот подлинник документа, вот машинописная распечатка, вот короткая справка. Прошу ознакомиться!

Положил раскрытую папку с бумагами на стол перед Джунковским.

Джунковский подвинул документы ближе к настольной лампе, пересел на место Дзебоева.

Каминные часы пробили полночь. Электростанция отключила свет. Дзебоев зажег свечи.

– И часто у вас так? – спросил Джунковский.

– Норма, – ответил Дзебоев. – До пяти утра света не будет.

– Нет, протянул Джунковский, – я ничего толком уже не вижу. Читать буду завтра. Спрячьте до утра в сейф папочку, но принесите ее мне в Гранд-отель с утра пораньше. После обеда обсудим все предметно и обстоятельно. А пока перескажите все своими словами!

В два ночи закончили совещание. Джунковский резюмировал: