Бирюза от Кудашева

Асхабад. Канцелярия Начальника области.

Кабинет полковника Дзебоева.

Полковник Джунковский сдержал слово и приехал в Асхабад без задержки и ссылки на объективные обстоятельства. Генерал-майор Шостак был в отъезде. В шесть вечера Джунковский прямо с порога прошел в кабинет адъютанта командующего войсками и заведующего Особым отделом управления полиции области полковника Дзебоева.

Через минуту в кабинет вошел ротмистр Кудашев.

– Прошу прощения за опоздание. Проводил полевые занятия по огневой и тактической подготовке. Вестовой не сразу нашел меня!

– Хорошо, присаживайтесь, господин ротмистр, – Джунковский возглавил совещание. – Начнем, пожалуй, без церемоний, с процессуального действия опознания.

Джунковский достал из портфеля и разложил на столе четыре фотографические карточки.

– Ротмистр Кудашев, прошу вас!

Кудашев встал, подошел к столу.

– Не могли бы вы опознать на этих фотографиях лицо, которое вам известно?

Фотографии были не лучшего качества, но Кудашев уверенно сдвинул одну из них на середину стола.

– Этот человек мне знаком!

– Расскажите, при каких обстоятельствах вы познакомились.

– Этот человек в день 25 ноября в городе Санкт-Петербурге был соучастником преступной группы, пытавшейся ограбить лавку купца Самвела Татунца. Человек, стрелявший в меня, назвал его Митькой. Дословно он крикнул: «Митька – к кассе! Деньги, драгоценности в сумку!».

– Хорошо ли вы рассмотрели этого грабителя? Как я понимаю, у вас не было на это времени, – задал вопрос Джунковский.

 – Действительно, я видел его лицо дважды: когда он бежал к кассе от двери, а потом, уже получив пулю в грудь, видел, как он бежал от кассы к двери. Стрелять я в него не стал, хоть и имел для этого возможность. Этот человек был безоружен!

– Вы запомнили его лицо за две, три секунды в экстремальной ситуации перестрелки и ранения?! – в достаточно жесткой манере повторил свой вопрос Джунковский.

Кудашев не смутился:

– Прошу прощения, господин полковник! Я имею опыт рекогносцировок в условиях тяжелых боев на пересечённой местности под артиллерийским обстрелом шрапнелью мелинитовыми снарядами. Я, может, и не скажу сразу, какого цвета автомобиль, который сейчас стоит у подъезда, но если мне покажут сотню фотографий японских офицеров, я смогу без ошибки выбрать десяток, с которыми мне приходилось общаться. И не только в спокойной обстановке!

– Не горячитесь, господин ротмистр. Никто не хочет вас обидеть. Никто не сомневается в вашей искренности. Вопросы задавались согласно процессуальным формам, вы же юрист! Опознали «Митьку» правильно. Точно так же его по фото опознали, правда, из пятнадцати снимков, ваши знакомые Самвел Татунц и его дочь Каринэ. Теперь мы окончательно удостоверились, человек на фото – условно нами названный «Митька-експлаприятор» самарский крестьянин Дмитрий Погорелец сын Иванов. Благодарю, Александр Георгиевич! – полковник Джунковский кивком головы дал понять, что вопрос с опознанием исчерпан. Продолжил:

– Как вы помните, Александр Георгиевич, я остался в Санкт-Петербурге на несколько дней по своим делам и не поехал с вами в штабном вагоне. В этот же день я из неофициального, но доверенного мне источника, узнал о совершенном на вас покушении. У меня были основания связать воедино два факта – факт вашего ареста и факт покушения. Я начал собственный негласный сыск. В ночь под утро следующего дня Дмитрий Погорелец был арестован и допрошен. Арест произведен вполне официально. Погорелец из предложенных ему двадцати пяти фотографий разных лиц мужского пола одного возраста и социального положения выбрал одну, по которой опознал  человека, от которого Яшка Ферт получил пистолет «Браунинг» и сто рублей ассигнацией. Акт опознания проводился участковым полицейским приставом капитаном общей полиции Кондратьевым при участии помощника прокурора Сергея Андреевича Сухорукова. Этим человеком является помощник заведующего Особым отделом надворный советник Воронов, доверенное лицо полковника Ерёмина!

– Помню помощника, он мне крест вынес: статский черный фрак, орден Святой Анны третьей степени – за двенадцать лет «беспорочной службы», – вставил Кудашев.

– Фотография Воронова попала в колоду для опознания не случайно и не по моей инициативе. Воронова успели несколько раз засечь филеры наружного наблюдения, как лицо, активно вращающееся в криминальной среде. Ерёмину пришлось отчитываться перед помощником прокурора,– продолжил Джунковский.

– Отчитался? – поинтересовался Дзебоев.

– Конечно. Воронов, яко бы, по собственной инициативе и без уведомления Ерёмина пытался внедрить агента в качестве «сочувствующего»  в среду боевиков Эс Эр. Предъявил расписку в приеме денег за подлинной подписью Яшки Ферта –  крестьянина Семена Ивановича Сырова. К нападению на ротмистра Кудашева Воронов, а тем более – Ерёмин – отношения не имеют!

Дзебоев подвел черту: