Бирюза от Кудашева

– Прости, Саша! Не осуди меня, но больше никогда не приглашай меня на этот великосветский птичий двор... Могли бы и по полтиннику билеты купить, без духового оркестра на общий сеанс сходить. Мне не нужно лишних унижений. Я свою гордость имею...

Кудашев промолчал. Не хотелось серьезным разговором вечер портить. Но, про себя, исходом конфликта был доволен. Понял, плакса-Леночка превращается в сильную женщину, которая умеет за себя постоять. А Леночке его ответ не был нужен. Без слов знала, что Саша все и сам понял. Лена была рада поговорить с Сашей, поделиться своим, личным. Не часто выпадала такая возможность.

– Ты знаешь, у меня послезавтра экзамены. Сдам, готова. При областной больнице Красного Креста и Красного Полумесяца открылось Заведение Московского Повиального Института. Через год получу Свидетельство. Как ты думаешь, правильно?! Кроме того, в новом году по весне окончу Школу массажа врача Белобородого при нашей же областной больнице, тоже будет Свидетельство! И это не все. В мае будет открыто Училище фельдшериц с двухлетним обучением. Обязательно поступлю и закончу! Жаль, даже образование, полученное на Высших женских медицинских курсах в Москве и в Петербурге при Медико-хирургической академии, не дает права работать врачами. Почему? Чем врач-женщина может быть хуже врача-мужчины? Да у нее сострадания к больному больше будет, и у больного больше доверия к женщине. Это я уже на собственном опыте знаю!

Кудашев пожал Леночке руку, упрятанную в беличий мех, выше локтя.

– Какие объяснения могут быть на эту тему. Мы с тобой люди труда. Сегодня нам с тобой моего офицерского жалованья хватает и хватит с избытком. Могла бы быть офицерской женой – «ротмистршей» госпожой Кудашевой. Заниматься домом, детьми, теми же женскими шляпками… Но, случись что со мной, семье на пенсию не прожить. Нет у нас имений, и никогда не будет. Да и не по душе мне с батраков шкуры драть!

– Значит одобряешь?

– Значит одобряю. Святое дело. Есть дамы и княжеского рода, посвятившие жизнь работе сестрами милосердия.

– Знаю. А наша любимая Вяльцева? Тоже из Красного Креста, на японской в полевом госпитале работала!

Не заметили, как пришли на Андижанскую. Калитку открыла Татьяна Андреевна.

– Заходите.

Кудашев поцеловал Леночку.

– Завтра увидимся. Сегодня схожу, проведаю Владимира Георгиевича. Приболел он.

– Саша! Завтра с утра приходи обязательно. Примерка. Под венец пойдешь в новом мундире.

– Зачем в новом? И шведской работы еще не износился!

– Не выдумывай! Не пойдет на свадьбу мундир, стираный от крови и со штопкой против сердца. На стрельбище будешь в нем ездить! Завтра – обязательно!

ГЛАВА 18.

 Рождество. Свадьба. Снова Красноводск. "Персидская экспедиция".

 

В Рождественский понедельник 25 декабря 1911 года в храме Святого Благоверного князя Александра Невского – полковой церкви Первого  Таманского казачьего, что в расположении войсковой части в ауле Кеши близ Асхабада – венчались в законном браке рабы Божии Елена и Александр.

Елена Сергеевна в белом подвенечном платье и фате, украшенной белыми шелково-восковыми розами. Александр Георгиевич в новом – необъезженном – мундире с Крестом Ордена Святого Георгия четвертой степени.

Посаженной матерью у Леночки была Татьяна Андреевна, посаженным отцом – Максим Аверьянович.

У Александра Георгиевича посаженным отцом был его начальник – Георгиевский кавалер – Владимир Георгиевич Дзебоев.

И благословен был брак Елены и Александра.

И звонили колокола!

И был пир. Гуляла лихая русская казачья свадьба. Со скачками, со стрельбой, с лихими плясками, где острая сабля мельницей крутилась в крепких руках, а подкованные сапоги в присядке заставляли стонать сосновые полы и звенеть стекла в окнах!

На самом южном краешке Российской Империи!

В ночь на двадцать шестое молодожены ехали в отдельном купе первого класса пассажирского поезда Ташкент-Красноводск в город своего детства и юности на берегу Каспийского моря.

В соседнем купе впервые в жизни с комфортом расположились вахмистры Митрохин и Брянцев.

*****

Как бы ни хотелось Автору закончить эту главу  и третью книгу романа фразами, вроде этой: «Они были счастливы. Прожили вместе долгую прекрасную жизнь и умерли в один день…»… Увы, не получается.

*****

Леночка успела всплакнуть, но Александр сумел ее утешить.

Под утро, все-таки, спросил:

– А что плакала? С юностью расставаться страшно было?

Лена целовала лицо своего мужа. Осторожно гладила еще свежий шрам на его груди.

– Глупый, глупый, глупый! О чем ты… С тобой расставаться страшно. Я же чувствую, все не так, как надо! Максим Аверьянович вернулся хмурым, неразговорчивым. Меня поцеловал, но ни разу не улыбнулся. Татьяна Андреевна плачет, не просыхает… Что происходит?

Помолчала, продолжила:

 – А давай, ты уволишься! Как раз полгода впереди. Восстановишься в университете, защитишься. Будешь почтенным неподкупным судейским. Нам на жизнь хватит. Я нам мальчика с девочкой рожу. Сама фельдшером работать буду! Давай, а?

Александр молчал.