Бирюза от Кудашева

Вот и двухэтажный дом Кудашевых и Найдёновых. Улица Главная, дом 12.  Две комнаты с кухней на первом этаже, и такая же квартирка на втором. У Кудашевых вход справа с торца по фасаду, у Найдёновых – слева. Над крышей, требующей свежего железа, по две трубы слева и справа. Слева дымит только одна труба, справа дым идет из обоих. Все понятно. Митьки прогревают нежилой дом. Топят голландки и у Кудашевых, и у Найдёновых. Кроме того, у Кудашевых топится и кухонная плита. Значит, Митрохин готовит обед!

  Кудашев расплатился и отпустил извозчика. Старый родной дом приветствовал молодого хозяина ласковым знакомым поскрипыванием лестницы. Внесли ёлочку. Леночка принесла из своей квартиры большую корзину, полную стеклянных разноцветных шаров, игрушек и мишуры. Нашлась и крестовина. Скоро ёлочка оттаяла от мороза, осветилась огоньками восковых свечек. В комнате запахло хвоей, воском.

Вошел Митрохин.

– Елена Сергеевна! Александр Георгиевич! Прикажите накрывать на стол?

Кудашев хотел, было, заявить, что обедать они будут в городе, но из раскрытой кухонной двери в гостиную пришла такая волна пиршественных запахов, что язык не повернулся отказаться. Только спросил:

– А что у нас к обеду?

– На первое – рыбный суп с лапшой и копченой осетриной.  На второе – гречневая каша с курдючными выжирками, зажаренная с яблоками и картошкой курица. Домашние пироги разные в духовке разогретые, соленья… Графинчик виноградной двойной очистки!

 – Накрывай! – оборвал доклад Кудашев.

– Я помогу, – сказала Леночка.

Обедали за большим столом все вместе. Вчетвером. Рюмкой водки поддержал и Кудашев компанию с Митрохиным и Брянцевым. Выпили за светлый праздник Рождества Христова и перекрестились.

Все хорошо. Слава Богу!

*****

27 декабря 1911 года. Красноводск.

Вечером Леночка на своей половине устроила девичник, созвала на ужин подруг и одноклассниц. Кое-кто уже пришел с обеда. Помогали прибрать квартиру, помочь на кухне. Напекли блинов, печенья, пирогов. В центре обеденного стола белый берёзовый судок полный стерляжьей икрой. Графинчик с вишнёвой наливкой. Сверкающий полированной медью самовар. Граммофон.

Познакомила подруг с мужем.

Пришлось Александру Георгиевичу и здесь рюмочку наливки опрокинуть. Рад был появлению Брянцева.

– Александр Георгиевич! К вам пришли.

Покинул девичник. Ладно, жене и её подругам без него свободнее будет.

Оказалось, на дымок из трубы и свет в оконце к Кудашевым заглянул старый знакомый – вахмистр жандармерии Сурков, служивший еще при Георгии Александровиче Кудашеве. Так образовалось собственное мужское застолье. Александр Георгиевич Суркову обрадовался, хоть и был знаком с ним час с небольшим по первому возвращению в Красноводск. Ужинали. От своей рюмки водки Кудашев категорически отказался, но позаботился, чтобы Суркову приготовили в дорожку корзинку с пирогами и штофом виноградной.

Поговорили.

– К нам не думаете, Александр Георгиевич, на место вашего батюшки? – спросил Сурков. – Свободно пока. Правда, и дел никаких нет. Отчетность одна канцелярская, я справляюсь. Время от времени из Полицейского жандармского управления железной дороги поручик наведывается. Тихо. Без происшествий.

– Да я, вроде, при деле. Меня уже не спрашивают, где служить.

– Понимаю. А с этим домом как? Без хозяина пропадет. Продать не собираетесь? Или сдать? Можно в хорошие руки. И деньги платить будут, и ремонт, какой нужно, чинить. С улицы видно – крыша вся проржавела. Через месяц дожди пойдут – вода дырочку найдет, зальет все.

– Да… Не думал я об этом. Решить нужно. Жаль будет дома.

– Так решайте, пока вы здесь. Желающих снять жилье много. Есть и персы-купцы, и армяне, и богатые молокане… Жилья не хватает. Многие с детьми по туркменским мазанкам ютятся.

– Откуда столько привалило?

– А вы не знаете? Беженцы с южного берега. Бывшие переселенцы из поселков Северной Персии. Жечь их стали, грабить, резать. Бегут назад в Россию!

– Что рассказывают?

– Известно, что. У каждого свое горе. У нас тоже революция была. Пару лет погуляли, пошалили да и успокоились. Голодных нет, торговля в гору идет. Фабрики да заводы строятся. В Красноводске нефтеперегонный ежедневно свой керосин и мазут в Астрахань баржами и пароходами отгружает. Ни порт, ни железная дорога не простаивают. Новые пароходы аж с балтийских верфей на Каспий доставляют. А в Персии вольница шестой год озорует. Работать никто не хочет и не может. Каждый, у кого ржавая сабля на боку, да нечищеный маузер за плечами, да конь некормленый – только о разбое и думает. Туркам от того выгода прямая. Выдавят русских из Персии – свою империю до Индии развернут!

– Хороши новости. Кто-нибудь из наших с переселенцами работает? Опрашивают под протоколы?

– Кому это надо? Многие без паспортов, без денег, без одежды побираются. На праздник у церквей тысячная толпа голодных за благотворительным обедом стояла… Что рассказывать, только настроение вам портить. Вы сюда отдыхать приехали!