Бирюзовая зима

В голове у меня роились тысячи вопросов, которые мне хотелось задать прямо сейчас. Но я сдерживала себя. Должна же быть причина, по которой Элиас вспомнил эту старую историю – даже если пока связь мне непонятна.

«Ты всегда казалась мне едва ли не совершенством». Эта фраза бесконечным эхом отдавалась в моей голове. Неужели он правда испытывал подобные чувства? Ко мне? Но ведь я очень далека от совершенства. Так же далека, как и все люди. Но возможно, он видел меня такой же, каким я видела его – несмотря на все его ошибки?

– Я продолжу? – спросил Элиас.

– Да, конечно, – ответила я и еще плотнее закутала ноги в одеяло.

– Я хотел возненавидеть тебя за все мои страдания, но не мог. Первые недели я был совершенно разбит, горевал и тосковал. – Невидящий взгляд Элиаса был устремлен на подсолнух, стоящий на тумбочке. – Через месяц после происшествия в школьном дворе Кевин уговорил меня пойти с ним и другими парнями в клуб. Я решил напиться. Чтобы хоть на один вечер забыть обо всем. Мне это удалось. Я надрался до беспамятства. А утром проснулся в постели с обнаженной женщиной. Она была старше меня, ей было, наверное, лет двадцать пять. Я не помню ни ее имени, ни того, что между нами произошло. В то утро я поклялся больше никогда столько не пить. И с того утра возненавидел тебя.

Я ни слова не смогла произнести.

– Я считал, что это ты во всем виновата, – сказал Элиас. – Что ты превратила меня в жалкую тряпку – а был я в то время именно тряпкой. – Он бросил на меня настороженный взгляд.

Даже если ненависть, о которой он говорил, за долгие годы выдохлась, я не сомневалась, что когда-то она действительно бурлила в его душе. Каково это, проснуться в постели с незнакомым человеком и даже не помнить, как ты здесь очутился?

Господи, а я-то думала, что это мой первый опыт с Зёреном Нордманном неудачный… Да я радоваться должна уже тому, что помню, как это было! Зёрен трясся, как больной, и, воняя чесноком, пыхтел мне в лицо, будто собирался вот-вот отдать концы… Меня передернуло.

– Все в порядке? – встревоженно спросил Элиас, глядя на меня.

– Д-да, – пробормотала я. Перед моим внутренним взором еще стояла та неприятная сцена. – Знаешь, я бы многое отдала, чтобы тоже ничего не помнить о моем первом разе.

Элиас слегка улыбнулся и посмотрел на меня с сочувствием. Подумать только, если бы мой первый раз был с ним… Я шмыгнула носом. От таких мыслей впору удавиться.

Какой бы щекотливой ни была ситуация, я вдруг ощутила странное родство с Элиасом. Словно ничего плохого между нами не произошло, словно еще вчера мы вместе валялись на этой кровати. Удивительный миг…

– Ну вот, как я только что узнал, бывают вещи и похуже, чем не помнить свой первый раз, – тихо проговорил Элиас. – Ненависть к тебе вроде бы принесла мне облегчение, но в то же время ничего не изменилось. Встречаться с тобой по-прежнему было настоящей мукой. Прошло несколько недель, и в школе вывесили информацию о программах учебного обмена. Кевин всегда считал Нойштадт дырой и тут же загорелся идеей уехать. И чем больше я об этом думал, тем яснее понимал, что лучше выхода мне не найти. Я мог все начать с чистого листа и наконец зажить нормальной жизнью вдали от тебя. Алене не очень понравилась эта идея, а отцу – наоборот. Он считает, что образование – важнее всего, и он сумел убедить мою мать. Как ты знаешь, – продолжал Элиас, – я отправился в Лондон. И хотя мне далеко не сразу удалось от тебя освободиться, через довольно продолжительное время это все-таки случилось. – Он почесал шею. – Ну, по крайней мере мне так казалось.

Я хотела уточнить, что это значит, но Элиас продолжал: