Birth (СИ)

- Нам нужна сыворотка, - подала я голос, чувствуя нарастающую тревогу.

Доктор кивнул и подошел к одному из белых шкафов, нагнувшись над одним из ящиков, электронный замок на котором мигал красным. Уайалд поколдовал руками и тот открылся. Вместе с ящиком выехала целая панель, представляющая из себя какое-то чудо техники.

- Алексия, мне нужна твоя кровь.

Я кивнула и села на предложенный стул, стягивая военную куртку и предоставляя свою руку в его полное распоряжение.

Доктор достал шприц и без предисловий воткнул иглу в сгиб. Темная густая жидкость медленно заполнила цилиндрический корпус. Я не чувствовала боли, хотя раньше до ужаса боялась подобных вещей. Уайалд довольно положил вату на мою руку и отвернулся к своему агрегату, тем самым давая нам понять, что лучше не мешать. Нетвердо поднявшись на ноги, я посмотрела в сторону Хэмилтон.

Девушка сгорбленно сидела на краю стола, прижимая дрожащей рукой кусок окровавленной ткани к лицу. Глаза ее были плотно закрыты, и лишь какая-то неведомая внутренняя сила заставляла ее занимать сидячее положение. Жизнь покидала ее. С замирающим сердцем я наблюдала, как Данте устремил невидящий взор куда-то сквозь Лиз, будто бы ее уже здесь больше нет, а Джейк сидел рядом, поставив локти на колени, и зажав голову ладонями.

С каждой новой минутой Хэмилтон становилось хуже. Жизнь уже не просто покидала ее, прощаясь со всем, что раньше держало ее в этой хрупком теле, она стремглав пыталась улететь куда-то далеко отсюда. Болезненная дрожь сотрясала тело Лиз. Стиснув зубы, она старалась сдержать крик, рвущийся наружу.

- Поторапливайся, блять, - прикрикнул на доктора Данте, пока Джейк скидывал вещи со стола и укладывал на него Лиз.

- Повышение температуры – один из признаков заражения, - бессмысленно произнесла я, дотрагиваясь до полыхающей жаром Хэмилтон.

Щеки ее горели лихорадочным румянцем, глаза были плотно закрыты, зубы стиснуты, хотя через них и проходили сдавленные стоны. Говорят, что зараженные испытывают адскую боль, когда тело из последних сил старается отстоять хозяина.

Данте ошалело отступил в сторону, понимая свою бессильность. Джейк нагнулся над девушкой, крепко удерживая ее руки, тем самым заставляя ее меньше метаться в разные стороны.

- Отпусти, - тихо прошептала она, открывая глаза. – Очень больно, внутри все горит…

Ее голос сорвался, и она не смогла продолжить, вновь закрыв глаза и выгнувшись дугой, раздался первый крик: пронзительный, берущий за душу. Я бросила взгляд на доктора. Он что-то кропотливо делал, смешивая содержимое разных баночек, ставя их в подобие микроволновой печи. Мне бы требовалось его поторопить, но я прекрасно понимала, что это совершенно не имело смысла. Хэмилтон умирала, сыворотка уже не могла помочь.

- Лиз, - я отвела взгляд от Уйалда и посмотрела на Джейка, ему принадлежал голос сломленного и уничтоженного человека. – Открой глаза, пожалуйста.

Через силу она выполнила его просьбу, метания стали вялыми, да и реакция тоже. Глаза не могли сконцентрироваться, они постоянно убегали в сторону или норовили вот-вот закрыться. Джейк отпустил ее руки, которые безвольно упали вдоль ее тела.

- Останься со мной, - тихо, почти беззвучно произнес он.

Лиз смогла собрать остатки сил и посмотрела на него: прямо, открыто и честно. Она хотела выполнить его просьбу, но не могла, все ее естество противилось с этим фактом. Резко втянув воздух дрожащими губами, она захлопнула глаза, но слезы уже стали вытекать из уголков. Передвинув руку, она нащупала ладонь Джейка и сжала ее, но почти тут же отпустила, ибо на это потратилось слишком много сил.

- Вернись, - настойчиво попросил Мюллер.

Девушка послушно открыла глаза, из которых продолжали течь слезы.

- Как же ты терпел меня, такую эгоистку, все эти годы?

- У меня была потрясающая выправка, - без улыбки ответил он.

- Я не хотела умирать, - тихо произнесла она; нам всем следовало не слушать это, не смотреть на них – это было личное, практически интимное прощание. – Не пыталась найти себе смерть. Я была впервые за долгое время счастлива, после ее смерти.

- Я знаю, - сжимая губы в тонкую полоску ответил он, нагибаясь к ней еще ближе, так как голос ее стал еще тоньше. – Пожалуйста, останься со мной, сначала Шерри… я не могу отпустить тебя.

- Я знала, - превозмогая все мыслимые и немыслимые допустимые границы ее возможностей, Хэмилтон рассмеялась, тихо и отрывисто. – Я знала, что ты ее любил.

- Дурочка, - мягко ответил Джейк, проводя по ее лицу широкой ладонью.

Хэмилтон вновь протяжно вздохнула и закрыла глаза, новая волна слез закапала на стол.

- Я любил только тебя, - мягко, вкрадчиво, нагнувшись к самому ее уху, произнес Джейк.

- А еще мать и деньги, - на выдохе ответила она, не открывая глаз. – Вторые с тобой останутся всегда.