Биржевой дьявол

– Carajo[2], – пробормотал Рикарду, быстро пробежав его глазами и передав Педру. После чего обратился ко мне: – Сделай копию для Шарлотты. Нужно, чтобы ее люди подготовили ответ. Чтобы остановить потоп, нужны какие-то приемлемые цифры.

Я молча кивнул, но остался стоять на месте. Мне очень хотелось услышать, что же собирается делать босс. Он не стал меня торопить.

– Так. Значит, Bloomfield Weiss из кожи вон лезет, чтобы нас поиметь, – сказал Рикарду. – Они затопили рынок нашими облигациями и вдобавок навешали лапши на уши своим клиентам, чтобы те тоже бросились продавать. Они действительно намерены сломать нам хребет. А капиталов у них в десять раз больше нашего. Почем сейчас идут диско?

– Шестьдесят шесть с половиной к шестидесяти семи.

– И сколько их у нас, на восемьсот пятьдесят миллионов?

– Восемьсот пятьдесят шесть.

Ситуация становилась неуправляемой. Мы закупили облигаций на сотни миллионов, а Bloomfield Weiss выбрасывала на рынок все новые и новые порции. Цена катилась вниз. Это означало, что продавцов было гораздо больше, чем покупателей. И еще это означало, что Bloomfield Weiss берет верх.

А силенок у них было достаточно. Имея в десять раз больше капиталов, они могли позволить себе позицию гораздо большего масштаба, чем Dekker. Мы не могли вечно покупать и покупать диско. Но Bloomfield Weiss могла сколь угодно долго их продавать.

Впервые за день Рикарду выглядел озабоченным всерьез. Он хмурился и без конца крутил кольцо на пальце. Подозвав трейдеров, он рассказал о сложившейся ситуации.

– Мы не можем позволить им выиграть схватку, – сказал он. – Зрителей стишком много. Весь мир сейчас видит, что происходит. Потому-то в Bloomfield Weiss и обнародовали информацию. Они хотят, чтобы все знали: эта драка между ними и нами. Облигации обязаны подняться.

– А мы не можем продолжать покупать? – спросил Дейв.

Рикарду покачал головой.

– Мы и так исчерпали свой лимит. Кое-что можно провести через Dekker Trust, но долго удерживать такую позицию мы не в состоянии. Если мы все-таки решим продолжать покупку, то должны быть уверены, что это сработает.

Джейми объяснил мне, что биржевые контролеры установили лимиты на максимальный размер любой позиции в облигациях. Dekker научился обходить эти лимиты, но сейчас Рикарду не был склонен зарываться еще дальше.

– Бессмыслица какая-то, – сказал Дейв. – Эмиссия была на четыре миллиарда долларов, а мы знаем, что три миллиарда из них находятся на тех счетах, где их никогда не станут продавать. Значит, облигаций остается на один миллиард, и большинство из них уже у нас. Откуда же Bloomfield Weiss берет те, что выбрасываются на рынок?

– Значит, продают без покрытия, – сказал Педру. – Если бы у них действительно было такое количество облигаций, я бы об этом знал.

– Берут в долг, – сказал Рикарду. – Интересно, у кого.

Воцарилось молчание. Bloomfield Weiss затопил рынок облигациями, которых не имел. Педру предположил, что облигации продаются без покрытия. Это означает продавать бумаги, заняв их у какого-нибудь доброжелательно настроенного держателя. Конечно, если такой дружественный держатель потребует свои облигации назад, Bloomfield Weiss придется выкупать их на рынке. Сейчас они играли на то, что цена будет падать, и они смогут снять хорошие пенки. А заодно, если удастся, выдавить Dekker с рынка.

На кону стояли не просто пятнадцать-двадцать миллионов долларов, хотя это и очень серьезные деньги. Ставка была куда выше: будущее Dekker Ward в Латинской Америке.

Мой мозг заработал в лихорадочном темпе. За последние несколько дней я прочитал кое-какие рыночные журналы периода 1992 года, когда Аргентина вела переговоры по плану Брейди. Я концентрировался в основном на появлении дисконтов.

– Это может быть Торговый банк США, – хрипло произнес я.

Все повернулись ко мне. Я откашлялся.

– Торговый банк США. В 1992 году ему принадлежала львиная доля аргентинских банковских долгов. Во время переговоров по плану Брейди американцы настояли, чтобы принадлежащие им долги были конвертированы в дисконты. По каким-то причинам они предпочли именно этот тип облигаций. Возможно, эти бумаги в банке и по сей день.

Все молчали. Рикарду внимательно смотрел на меня.

– Карлус! Иди-ка сюда.

Убеда оторвался от бумаг и заспешил к нам.

– Торговый банк США, если не ошибаюсь, уже давно пытается вклиниться в наш рынок. Так?

– Да. Доверия к ним, однако, нет. За прошлый год они получили только два контракта.

– Как они отнесутся к тому, чтобы стать одним из лид-менеджеров в крупнейшем контракте года?

– С восторгом и без вопросов.

– Надеюсь, что ты прав, – мрачно сказал Рикарду и снял трубку.