Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

овладели бычьи предчувствия: при такой дешевизне серебра цены на него должны были вот-вот

повернуть вверх. Но Эд сохранял позицию. «Сейчас тенденция нисходящая, и я буду медведем, пока

она не изменится», — пояснил он. Его упорное следование за тенденцией научило меня терпению.

Пример Эда изменил вас как трейдера?

Не сразу. Я продолжал проигрывать даже в его присутствии.

Вы помните, что по-прежнему делали неверно?

Я думаю, что мне не хватало терпения, чтобы дождаться четко определенной ситуации.

Вам не приходило в голову просто копировать Эда, раз он был так удачлив?

Нет. Я не мог заставить себя поступить таким образом.

А вы не подумывали о том, чтобы совсем бросить торговлю?

Иногда я думал, что мне следует остановиться — настолько болезненными были постоянные

проигрыши. В «Скрипаче на крыше» есть эпизод, в котором главный герой, возведя очи, обращается

к Богу. (Музыкальная комедия по мотивам коротких рассказов Шолом-Алейхема, впервые поставленная в «Yiddish Art Theatre» в Нью-Йорке в 1964 г.)

Так и я, вперившись в потолок, вопрошал: «Неужели я настолько глуп?» И кто-то, казалось, четко

отвечал: «Нет, ты не глуп. Но будь упорен». Что я и делал.

Тогда меня поддержал один очень приятный человек — весьма сведущий и преуспевший, но уже

почти отошедший от дел брокер из фирмы «Shearson» по имени Амос Хостеттер. Ему нравились мои

отчеты, и мы часто общались друг с другом. Амос закрепил во мне многое из того, чему я научился у

Эда. Я впитывал одни и те же принципы из двух источников.

Тогда вы все еще готовили рекомендации для своей фирмы?

Да.

И как, удачно?

Мои рекомендации улучшились, поскольку я сам стал терпеливее. Между тем я оказался совсем без

денег и без тех, у кого их можно было бы занять. Но я продолжал упорно верить в то, что каким-то

образом еще вырулю на верный путь. Зарабатывая всего 12 500 долл. в год, я сумел отложить 700

долл. Поскольку этого не хватало даже на открытие счета, я открыл совместный счет с приятелем, который добавил свои 700 долл.

Но торговлей по совместному счету управляли только вы?

Да, мой приятель совсем не разбирался в рынках. Это было в июле 1972 года, когда действовала

политика регулирования цен. Считалось, что она распространялась и на фьючерсные рынки.

Вы имеете в виду никсоновское замораживание цен?

Да. Насколько я помню, цены на фанеру были декларативно заморожены на уровне 110 долл. за 1000

кв. футов. Рынок фанеры был одним из тех, которые я отслеживал для своей фирмы. Когда цены

подобрались к отметке 110 долл., я составил медвежий бюллетень, утверждавший, что, несмотря на

нехватку наличной фанеры, вызванной невозможностью повышения цены выше 110 долл., начиная с

этого уровня можно было безбоязненно играть на понижение.

Как правительство удерживало цены на установленных границах? Что мешало спросу и

предложению диктовать более высокие цены?

Повышение цен было бы нарушением закона.

Вы имеете в виду, что производственники не могли запрашивать больше?

Совершенно верно. На самом деле заниженные цены поддерживались искусственно. А это, по

известному экономическому закону, ведет к дефициту. Поэтому образовалась нехватка фанеры на

наличном рынке. Считалось, что ценовые ограничения распространялись и на фьючерсы по фанере.

Но никто в этом полностью уверен не был — с юридической точки зрения ситуация была не ясной.

И вот однажды, глядя на котировочное табло, я увидел, как цена достигла 110 долл. Потом она

поднялась до 110,10, а затем — и до 110,20. Иными словами, фьючерсный рынок на 20 центов

превысил законный предел. Я принялся названивать повсюду, пытаясь узнать, к чему это приведет.

Но, похоже, никто этого не знал.

Была ли фанера единственным рынком, который превысил свой предельный уровень?

Да. Впрочем безо всяких последствий. По-моему, в тот день рынок закрылся чуть выше 110 долл. А

наутро открылся около 110,80 долл. Я рассудил, что если сегодня разрешат торговать выше 110

долл., то, возможно, запретов вообще не будет. И я купил один контракт. В итоге фанера поднялась

до 200 долл. Так что после покупки первого контракта при дальнейшем росте цен мне оставалось

только сохранять позицию и наращивать ее за счет текущей прибыли.

Эта была ваша первая действительно крупная сделка после краха на рынке кукурузы?

Да.

А наличная фанера так и осталась на ПО долларах?

Да. Фьючерсный рынок действовал как последнее средство получения фанеры для тех, кто не мог

достать ее как-то иначе.

По сути, образовался некий двухзвенный рынок: и легальный, и черный одновременно?

Да. Тот, кто пострадал при замораживании цен, не имея долгосрочных соглашений с

производственниками, мог достать фанеру по более высокой цене на фьючерсном рынке.

Производители буквально кипели от злости при мысли о том, что они вынуждены продавать на

законном ценовом пределе.

Почему же производители не стали просто продавать фьючерсы и поставлять по ним фанеру, вместо

того чтобы продавать ее на наличном рынке по контролируемой цене?