"Бис" для суфлёра (СИ)

— К концу апреля я пришлю тебе список и информацию, которую нам удастся собрать.

— Это было бы великолепно, — прошептала Грейнджер. — И ещё кое-что. Нам всё-таки удалось незаметно получить послабление в законе о Статуте! Мы сможем лично приходить к детям, достигшим пятилетнего возраста, и предлагать родителям посещать наше заведение, вместо обычной школы. Ох, вы бы видели лицо Дамблдора, когда он узнал об этом… Это напечатают в начале мая, когда приют начнёт работать официально.

Миранда смотрела на неё, открыв от удивления рот.

— В таком случае, я решительно не понимаю, почему Дамблдор отказался давать вам имена маглорождённых детей, — сказала она. — Откуда, по его мнению, вы будете их брать?

Гермиона не нашлась с ответом. Она тоже не понимала. И не понимала, почему Министр не надавил на директора. Было похоже, что их вывезли на середину озера, в надежде, что они утонут. В любом случае, все послабления, которые им дали, в надежде, что они не смогут достать имена маглорождённых, были им на руку.

Когда празднование подходило к концу — Миранда и Гиппократ собирались возвращаться в больницу, а Гораций в школу — Гермиона поняла, что пора решаться.

— Пока вы все не разошлись, — сказала она, левитируя перед собой торт (по крайней мере внешне он выглядел не очень плохо), усыпанный волшебными свечами с разноцветными маленькими огоньками, — пора задувать свечи!

Гектор усмехнулся, но, закрыв глаза, задул свечи, под аплодисменты.

Гермиона принялась разрезать бисквиты, а эльфы раскладывали кусочки на тарелки и раздавали гостям.

— Хм, неплохо, дорогая, — протянул Гектор; на нём скрестились непонимающие взгляды. — Гермиона сама его приготовила, — пояснил он, самодовольно усмехнувшись.

— Ты умеешь готовить? — спросил каждый на свой манер, но было кое-что общее: удивление.

Гермиона вспыхнула, отвернувшись.

И, конечно, каждый высказал своё мнение, попробовав торт. Даже если они ради приличия хвалили его — Гермионе было наплевать.

Риддл, впервые за вечер оторвавшись от Сметвика, подошёл к Гермионе.

— Это правда вкусно, — искренне сказал он.

— Главное, не привыкай к этому, — проговорила ведьма, зацепив кончиком пальца немного крема с его торта и облизав его.

Глаза Тома потемнели.

— Играешь с огнём, — опасно тихо произнёс он.

— Я была бы не против сгореть, — в тон ему ответила Гермиона.

Казалось, что это невозможно, но зрачок практически полностью поглотил ультрамариновую радужку.

Он отошёл от неё, когда Гектор вызвался проводить гостей. Они все направились в кабинет Гектора. Прощаясь, гости исчезали в камине, и, когда Том открыл рот, чтобы попрощаться тоже, дядя его опередил:

— Оставайтесь у нас, Том. Я уже отправляюсь отдыхать. — Риддл метнул в её сторону вопросительный взгляд, но Гермиона лишь пожала плечами, мол «тебе решать». — А утром Гермиона накормит нас завтраком, который приготовит сама, — добавил последний аргумент Гектор, — у неё очень хорошо выходит, — а, вот этот был последним.

— Хорошо, спасибо, — усмехнувшись, согласился Том.

Гектор быстро отправился в свои покои, а Гермиона потащила Тома в свои. Она действительно собиралась сегодня сгореть, выплеснуть накопившиеся эмоции. Риддла, казалось, порадовал её энтузиазм. Ведьма наложила на комнату муффлиато, и толкнула Тома на кровать, заваливаясь сверху.

— Знаешь, это было необычно, — сказал он, в перерывах, между поцелуями.

Гермиона слегка отстранилась.

— Что именно? — спросила она, вытягивая пуговицы его рубашки и петличек, для разнообразия, без магии.

— Такие семейные посиделки, это приятно.

Из неё снова будто выбили весь дух. Потому что она, конечно, подумала о том, что у Тома не было такой семьи, и он жил все тридцать семь лет без этого. Без тепла, просто не зная, что это такое. Сама она ещё помнила праздники с родителями, потом с друзьями. Такое не забывается даже за восьмилетний перерыв. Но это невозможно себе представить, если был лишён этого с детства.

И, конечно, её глаза снова защипало.

— Ну, теперь у тебя есть я, ведь так? — спросила она.

И Том кивнул, прижимая ведьму к себе, и втягивая её в поцелуй.

Очистив голову от лишних мыслей, Гермиона с энтузиазмом ответила, распахивая полы рубашки, и проводя по горячей коже руками — от плеч к низу живота. Когда её пальцы прошлись по кромке брюк, Риддл сдавленно застонал. Он опустил руки на её бёдра, но Гермиона откинула их.

— Сегодня я главная, — прошептала она ему в губы.

Риддл хмыкнул. Его тело ощутимо напряглось, когда девушка привязала его руки к столбикам кровати. Он был красив, как Бог. Она отстранилась, оценивая проделанную работу, а потом принялась медленно снимать его брюки — как всегда, без белья — смотря ему в глаза. Взгляд то и дело соскальзывал к его члену, который возвышался над телом.

Гермиона почувствовала, что краснеет. Она никогда не разглядывала Тома — вот так откровенно и открыто. Насладившись прекрасным видом, она опустила ладошку на член, размазывая смазку большим пальцем. Внизу живота собралось тепло, в трусиках стало влажно, но она решила, что хочет попробовать его на вкус, прежде, чем вытрахает все эмоции.