"Бис" для суфлёра (СИ)

Вечером, когда Эйлин и Северус уже ушли, укладывая Люциуса спать, Абраксас пристроился на краю детской кровати, прижимая сына к себе.

— Я люблю тебя, пап, — неожиданно сказал Люциус.

У них было не принято выражать свои чувства, но тепло, разлившееся в груди от слов сына, было приятным. Абраксас усилил объятия.

— Я тоже тебя люблю, сынок.

Люциус закопошился, накрываясь одеялом. Абраксас призвал детскую книгу, и уже набрал в грудь воздуха, чтобы начать читать, но сын вновь заговорил:

— Я видел маму, — тихо произнёс он. — Северус показал мне.

Малфой-старший нервно сглотнул.

— Мне жаль, что её нет с нами, — прохрипел он.

Люциус поднял голову, встречаясь взглядом с отцом.

— Почему у Северуса будет новый папа, а у меня нет новой мамы? — спросил ребёнок.

— Это не так просто объяснить, — ответил Абраксас, чувствуя, как внутри всё сжимается. — У тебя есть мама — одна единственная, и другой никогда не будет. Любая другая женщина…

— Я понимаю, — оборвал его мальчик, кивнув. — И новый папа Северуса — не его папа, но он его любит. Меня любит Гермиона, — добавил Люциус. — Она может жить с нами?

Абраксас опешил.

— Почему именно Гермиона? — удивлённо протянул он. — Друэлла и Эйлин тоже тебя любят.

Люциус поморщился.

— Но у них уже есть кого любить и кроме меня, а у Гермионы — нет, — справедливо — совершенно по-слизерински — заметил он.

Абраксас усмехнулся и покачал головой.

— У Гермионы есть Том.

— Но он не ребёнок, — возразил мальчик.

Малфой-старший тяжело вздохнул. Он-то думал, что время таких разговоров либо прошло, либо ещё не наступило. Люциус же находился в таком возрасте, когда его вопросы были слишком наивными, детскими, но, тем не менее, требовали взрослых и взвешенных ответов. И видит Мерлин — Абраксас сомневался, что отвечает верно.

— Чтобы быть твоей мамой, — поморщившись, выдавил Абраксас, — женщина должна любить и меня. А мисс Грейнджер, увы, влюблена в мистера Риддла, — терпеливо пояснил он.

— Значит, нам нужна та, которая любит тебя, — задумчиво протянул Люциус и удовлетворённо кивнул сам себе.

Абраксас, вздохнув, открыл книгу. Он искренне надеялся, что они не скоро вернутся к этой теме.

Глава 40. Два торжества

Торжественного приёма по случаю открытия приюта не было. Гектор, Гермиона и Абраксас, посоветовавшись, пришли к выводу, что это будет лишним — всё-таки повод не был таким уж радостным. Так и вышло, что на открытии собралось минимум волшебников, помимо них троих: Том, министр Блишвик с Эмис Шеклболт и Куртом Розье, мистер Белл-старший, назначенный директором, Сметвик с Мирандой и, неожиданно приглашенный, Нобби Лич. Вот и весь высший свет, присутствующий в первый день. Помимо этой компании явилась Катрина Гойл — репортёр Тома, беспрерывно щёлкающая колдокамерой и делающая пометки в блокноте. С десяток учителей и воспитателей, первые воспитанники и несколько магловских семей с маленькими детьми, которые согласились посещать школу с сентября — все, с кем успели поговорить Грейнджеры.

Для всех родителей-маглов стало облегчением узнать, что именно с их детьми не так. Блишвик, на удивление, не разорялся о нарушении Статута. Напротив, он посетил одну семью, вместе с Гектором, чтобы убедить родителей в реальности магии. Несмотря на то, что семьи были разбросаны по всей Англии, взрослые, встретившись на открытии, договорились создать некое сообщество, чтобы помогать друг другу время от времени, если это потребуется. Сметвик устроил им целую лекцию, во время которой ненавязчиво поделился адресом больницы, в которую следует обращаться в случае чего.

Гиппократ держался близ Гектора, на его лице было нескрываемое воодушевление и возбуждение. Он назначил штатного целителя приюту, но планировал курировать это учебное заведение лично.

Вообще, этот первый день превратился скорее в коллективную работу — детей оборотней, и тех, кого уже забрали из магловских приютов (три человека, и ещё два прибудут после окончания учебного года в Хогвартсе), расселяли в комнаты, им провели экскурсию по зданию: классам, столовой, кухне, оранжерее. Лестрейндж подарил поместью двух домовиков, которые теперь отвечали за питание. Уборка полностью оставалась на детях.

Тому было не комфортно. Это, правда, и близко не описывало его чувства, но он решил выбрать именно это слово. Находиться здесь — как нырять в омут с воспоминаниями. Всё было совсем иначе, но в то же время — совершенно идентично. Это был самый волшебный, самый яркий, самый открытый приют. Здесь всё было пропитано горькой магией, ярким одиночеством — торжественно безликое место. Ему было не комфортно. Но он был здесь. Терпеливо наблюдал, как открытие плавно превращается в экскурсию и знакомство с детьми — это был ход, который придумал Абраксас. Он же и посоветовал Гектору взять Блишвика на знакомство с детьми маглов.

Он хотел уйти.