Бишкек 3091

В то время как их устройства пытались углубиться в мои мысли, я ощущал, как в моем сознании царит хаос. Мгновения, образы и чувства, которые они искали, были как призраки, улетучивающиеся при попытке их поймать. Вместо этого во мне оставалась лишь пустота, полная тишины, как в бескрайнем космосе, где ни звезды, ни планеты не могли бы найти место.

“Запустите процедуру,” — произнес один из них, его голос звучал механически и безжизненно. Я не мог сдержать усмешку, хотя внутри меня всё сжималось от безысходности. Они не понимали, что даже с их продвинутыми технологиями, они были бессильны. Я сам был чужим для себя.

Свет вокруг меня начал мерцать, и я почувствовал, как аппараты начали загружать информацию, но вместо ожидаемых данных они получали лишь пустые коды и искажения.

“Проблема в доступе к памяти,” — произнес другой ученый, его голос звучал с оттенком растерянности. Я наблюдал, как они обменивались взглядами, намереваясь понять, что пошло не так. Я не чувствовал ни радости, ни злорадства; просто безразличие к тому, что они не смогли извлечь из меня ничего, кроме тишины.

В этот момент я понял, что, хотя я был пленником, даже они не могли меня сломить. Я был свободен в своей безысходности, и в этом заключалась моя сила. Я больше не был просто объектом для экспериментов; я стал тем, кто сам создаёт свои границы. Вокруг меня продолжали работать машины и стараться проникнуть в глубины моего сознания, но я знал, что сейчас единственный путь к истинной свободе — это оставаться в тени своего забытого прошлого.

Я продолжал лежать на столе, когда в операционную вошел главный ученый. Его фигура, облаченная в белый халат, выделялась на фоне стерильных стен, словно тень, витающая в пространстве. Он посмотрел на своих коллег и жестом указал им покинуть комнату. Вскоре двери закрылись, оставив нас наедине.

— Ну и кто на этот раз? — произнес я с легкой усмешкой, — ты пришел, чтобы узнать, почему они не могут вытащить ни единой информации из меня?

Он наклонился ко мне, его глаза горели любопытством. — Ты действительно уникален, — сказал он, его голос звучал почти с восхищением. — Наша старая программа по созданию идеального солдата была задумана так, чтобы оберегать тебя от привязанностей. Мы стерли твою память, чтобы ты не мог вспомнить свою семью, и, следовательно, не имел никаких эмоций, которые могли бы отвлекать тебя от выполнения миссии. И это повливло на ситуацию, которую мы имеем сейчас.

Я засмеялся, не в силах сдержать иронию от этого откровения. — Так вот в чем дело! Я всегда думал, что моя жизнь была пустой, но оказывается, что и за этим стоит тщательно продуманная программа. Как забавно, что именно из-за этого я теперь стал непригоден для ваших экспериментов!

— Это не шутка, — произнес он, настойчиво. — Ты не понимаешь, с чем мы имеем дело. То, что ты не помнишь о себе, говорит о том, что мы создали нечто, что выходит за пределы нашего контроля. Мы потеряли контроль над тем, что было действительно важно.

Я нахмурился, осознавая, что его слова действительно могут быть правдой. — То есть ты хочешь сказать что я не просто потерянный солдат, а часть чего-то гораздо большего? И это значит, что это произошло ещё до того, как я встретил Айгуль?

Он кивнул. — Да, именно так. Айгуль — это только начало. Ты не помнишь, кто ты был, потому что мы забрали у тебя эту возможность. Но теперь ты свободен.

Свобода. Это слово звучало как мелодия, но также приносило с собой горечь. Я вспомнил о том, как Айгуль нашла меня, когда я был в полном неведении о себе. Все эти обрывки воспоминаний, которые я пытался собрать, вдруг приобрели смысл.

— Это удивительно, — произнес я, — я всегда чувствовал, что во мне что-то не так. Теперь я понимаю, что это не только моя память.

Главный ученый нахмурился. — Да, и теперь мы должны понять, как это повлияло на тебя. Но помни, ты всё равно остаёшься нашим проектом.

Я усмехнулся, глядя ему в глаза. — Возможно, я и являюсь вашим проектом, но теперь, когда я знаю правду, я сам решу, как жить дальше. Ваши эксперименты не определяют меня.

Главный ученый выпрямился и, казалось, на мгновение задумался. Его глаза, полные научного рвения, встретились с моими.

— Нам всё равно нужно продолжать изучать тебя, — произнёс он, его голос был холодным и расчетливым. — Мы не можем оставить этот проект незавершённым, несмотря на то, что ты оказался… непредсказуемым.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодный пот.

— Но на сегодня, — продолжил он, — мы поработали достаточно. Верните его обратно в комнату.

Мои мысли начали кружиться, когда меня отвели обратно в мою белую пустую комнату. Каждый шаг был словно в замедленной съемке — я наблюдал, как коридоры проходят мимо, как серые стены отражают тусклый свет. В конце концов, я оказался снова в этом пространстве, которое стало моей тюрьмой и одновременно укрытием от внешнего мира.