Бисмарк: Биография

Из таблицы следует, что в 1850 году Пруссия была в числе самых отсталых стран Европейского континента. Хотя Берлин развивался, сама Пруссия оставалась преимущественно деревенским королевством и в смысле темпов урбанизации была далеко позади Англии. В этой сфере тоже намечались перемены, правда, в 1847 году их, конечно, никто не замечал. Железные дороги только-только стали оказывать влияние на жизненные процессы на континенте. Первые примитивные и короткие железнодорожные пути появились в тридцатых – сороковых годах, а в последующие десятилетия они революционизировали транспорт и торговлю в Европе (см. таблицу 3)13.

Таблица 3. Развитие железнодорожной сети в отдельных странах (протяженность железных дорог в километрах)

По темпам и масштабам строительства железных дорог Германия опережала другие страны континента. В сороковых годах имел место скоротечный бум, вызванный спекулятивными вложениями в новые акционерные компании и необоснованным ростом стоимости акций. В 1843 году произошла серия банкротств, положившая начало будущим депрессиям и напоминавшая некоторые современные финансовые кризисы. К несчастью, она совпала с последним массовым европейским голодом, поразившим и Восточную Пруссию.

Экономические неурядицы задели и Бисмарка. В августе 1846 года он писал брату о тяжелом положении, сложившемся в поместье из-за длительной засухи и плохого урожая:

...

«В Шёнхаузене абсолютно нет денег. Ежедневные выплаты составляют более шестидесяти талеров за неделю, а с лугами нам еще возиться и возиться. Касса пуста, и в ближайшем будущем доходов не предвидится. Кирпичи нам приходится отпускать в долгосрочный кредит, если мы не хотим потерять покупателей»14.

В апреле 1847 года Бисмарк впервые наблюдал бунт – в Кёслине, небольшом городке в средней части Померании, располагавшемся в пятнадцати милях к югу от балтийского побережья (теперь польский город Кошалин). Свои впечатления он изложил в письме Иоганне:

...

«Кёслин бурлит, даже после двенадцати улицы запружены, так что нам удается пробиваться через толпы с большим трудом и под охраной отряда резервистов, которых ввели в город. Лавки пекарей и мясников разграблены. Разрушены три дома торговцев зерном. Повсюду битое стекло… Серьезный хлебный бунт в Штеттине, два дня идет стрельба, говорят, что поставят артиллерию. Скорее всего страхи преувеличены»15.

В воскресенье 11 апреля 1847 года 543 депутата наконец съехались в Берлин на самую представительную ассамблею из всех, какие когда-либо созывались на германской земле. Как отметил Дэвид Баркли, «настроение берлинцев соответствовало погоде»: «Зима была долгой, холодной и трудной. Нехватка продуктов и безработица измучили людей, а весна так и не наступала. На дворе было холодно и слякотно, шел снег вперемешку с ледяным дождем»16. Король же был настроен решительно и сурово. В своей тронной речи он четко обозначил ограниченный характер созванной им ассамблеи:

...

«Никакая сила в мире не может заставить меня превратить естественную связь между государем и народом… в обыкновенные конституционные отношения, и я никогда не позволю, чтобы какой-то исписанный лист бумаги лег между Господом на небесах и этой землей».