Бисмарк. Русская любовь железного канцлера

«Австрийский генерал Бенедек не организовал разведку местности и не смог наладить взаимодействие своих корпусов. Важную роль сыграло превосходство пруссаков в артиллерии. В многонациональной австрийской армии многие народы не хотели воевать за Габсбургов. Сотни и даже тысячи итальянцев и румын дезертировали прямо на поле боя. 3 июля Эльбская прусская армия обошла левый фланг австрийцев, а Силезская армия прусского кронпринца нанесла удар по их правому флангу и тылу. Под угрозой окружения генерал Бенедек начал отвод своих войск, однако плохо организованное отступление вскоре превратилось в беспорядочное бегство. Австрийская армия потеряла убитыми и ранеными около 15 тыс. и 22 тыс. пленными и дезертирами — почти в 5 раз больше, чем пруссаки, потери которых не превышали? тыс. человек» (Википедия ).

Когда победа была уже несомненна, один из флигель-адъютантов обратился к Бисмарку с такими словами: «Ваше превосходительство, теперь вы великий человек. Не поспей вовремя кронпринц, вы были бы величайшим злодеем!».

«Ничто уже не мешало победному шествию прусской армии до самого сердца Австрии, до ее беззащитной теперь столицы, если бы ошеломляющий успех Пруссии не заставил содрогнуться французское правительство. В ночь с 4-го на 5 июля на имя короля Вильгельма поступила телеграмма, в которой Луи-Наполеон сообщал, что австрийский император уступил ему Венецию и просил о посредничестве».

10

«Вмешательство Наполеона было вызвано нашей победой. Если бы Наполеон вступил в войну и если бы холера усилилась в нашей армии [в ходе кампании 6427 человек погибло от эпидемии], наше положение могло бы стать тяжелым…

23 июля под председательством короля собрался военный совет, на котором предстояло решить, следует ли продолжать войну или заключить мир на предложенных Австрией условиях. Я был при этом единственным штатским. Положение было затруднительным; всех генералов объединяло нежелание прервать наше победное до сих пор шествие, а король чаще с большей готовностью шел в те дни навстречу влиянию военных, чем моему.

Я изложил мое убеждение, что необходимо заключить мир, но остался в одиночестве; король согласился с военным большинством. Нервы мои не выдержали, я молча встал, прошел в смежную спальню и разразился там судорожными рыданиями. Рыдая, я слышал, как военный совет в соседней комнате был прерван. Тогда я принялся за работу и письменно изложил доводы в пользу заключения мира. Мы должны срочно заключить мир, прежде чем Франция выиграла бы время для выступления в пользу Австрии. [К тому же] нам следует избежать, чтобы Австрии была нанесена тяжелая рана, чтобы у нее надолго осталась большая, чем это нужно, горечь и потребность в реванше. Если Австрии будет нанесен серьезный урон, то она сделается союзницей Франции и каждого из наших противников; даже свои антирусские интересы она принесет в жертву тому, чтобы взять реванш у Пруссии…