Бисмарк. «Железный канцлер»

Сотрудничать с Центром, однако, оказалось нелегко. Бисмарку пришлось пойти на существенные уступки — все поступления от пошлин и табачного налога, превышающие 130 миллионов марок в год, должны были распределяться между отдельными субъектами империи и только при необходимости возвращаться в центральную казну в виде «матрикулярных взносов». Тем самым планы канцлера обеспечить полную независимость имперского бюджета были существенно скорректированы.

Против этой так называемой «поправки Франкенштейна» (по имени внесшего ее католического депутата) со всей решительностью выступили национал-либералы, заявившие, что в таком виде законопроект не представляет для них никакой ценности и они будут голосовать против него. Для Бисмарка настал, наконец, момент раскрыть свои карты. 9 июля он, выступая в парламенте, обвинил либералов в том, что они пытаются похоронить империю вместе с социал-демократами, и призвал их «к большей скромности в будущем». Давно подготавливавшийся удар был, наконец, нанесен. Перед либералами была поставлена четкая альтернатива: либо полная покорность правительству, либо переход в оппозицию. Ни о каком равноправном сотрудничестве речь уже не шла. «Фракция может поддерживать правительство и тем самым приобрести влияние на него, однако если она хочет управлять правительством, то вынуждает последнее реагировать на это со своей стороны. (…) Правительство не может следовать отдельным фракциям, оно должно идти своим путем, который считает правильным; на этих путях оно прислушивается к решениям рейхстага, оно нуждается в поддержке фракций, но господству одной фракции оно не подчинится никогда!»[554]. В этих словах заключалось своеобразное политическое кредо Бисмарка в том, что касалось отношений с парламентом.

12 июля таможенный закон был принят. Параллельно с этими событиями произошли серьезные кадровые перестановки. В феврале 1878 года в отставку ушел Кампгаузен. В 1879 году со своих постов ушли министр финансов Хобрехт, министр сельского хозяйства Фриденталь и министр по делам культов Фальк. Имя последнего к тому моменту стало фактически синонимом Культуркампфа. Его преемником стал Роберт фон Путткамер, консервативный и глубоко религиозный представитель старого прусского дворянства. «Прекрасный пловец, но жаль, что он плавает в каждой луже», — иронично высказывался о новом министре сам Бисмарк[555]. Канцлер довольно болезненно воспринял одновременную отставку нескольких министров, решив, что имеет дело с широко разветвленной интригой, целью которой является кризис правительства.

Национал-либеральная партия по итогам этих событий оказалась в состоянии тяжелого внутреннего кризиса. Демарш Бисмарка поставил ее перед выбором: либо окончательно предать свои идеалы и безоговорочно подчиниться «железному канцлеру» и проводимой им политике, либо вступить в конфликт с правительством и оказаться причисленным к тем, кто льет воду на мельницу «врагов империи». Фактически это предопределило раскол партии, состоявшийся в 1880 году, когда от национал-либералов откололось левое крыло (так называемые «сецессионисты»). Оставшаяся часть партии, в которой теперь преобладали правые, выступила за тесное сотрудничество с Бисмарком и консерваторами. Однако влияние национал-либералов, как и размер их парламентской фракции, даже отдаленно не достигали тех масштабов, которые были обычными в период Либеральной эры.

Внутриполитический поворот, таким образом, завершился. В целом Бисмарку удалось справиться с кризисными явлениями и достаточно успешно утвердить свою власть. Нельзя сказать, что он смог осуществить все свои планы, однако успех «железного канцлера» представляется несомненным. Вопрос теперь заключался в том, чтобы укрепить и развить этот успех, что представлялось достаточно сложной задачей.

* * *

Процессы, происходившие внутри империи, не могли не находить своего отражения на международной арене. В первую очередь это касалось новых покровительственных пошлин, которые существенно задевали интересы соседних государств. В частности, заградительные барьеры против аграрной продукции наносили серьезный ущерб России, для которой экспорт зерна в Европу имел огромное значение. Экономические сложности оказывали влияние и на политические отношения двух стран. С другой стороны, именно в конце 1870-х годов в Великобритании начинает появляться беспокойство по поводу потоков германской промышленной продукции, хлынувшей на внешние рынки по демпинговым ценам. «Мастерская мира» увидела появление опасного конкурента.