Бисмарк. «Железный канцлер»

Однако в то же время Бисмарк не хотел перегибать палку и идти на слишком серьезный конфликт с Британией. Его задача заключалась в том, чтобы продемонстрировать Лондону свою силу и готовность защищать интересы, показать, что хорошие отношения с Германской империей не есть что-то само собой разумеющееся и не требующее усилий. В марте 1885 года на переговорах, проведенных в Лондоне Гербертом, было достигнуто соглашение, которое признавало за Германией все уже приобретенные ею территории, однако ставило границы дальнейшей колониальной экспансии Берлина. На этом история колониальной политики Бисмарка фактически завершилась. Казалось, канцлер вновь полностью утратил к ней всякий интерес. Несколько лет спустя, разговаривая с одним из энтузиастов колониальной экспансии, развернувшим перед ним карту Африки, Бисмарк произнес ставшую знаменитой фразу: «Ваша карта Африки очень хороша, однако моя карта Африки находится в Европе. Здесь Россия, а здесь Франция, а мы в середине. Вот моя карта Африки»[626].

Все это ставит вопрос о том, почему Бисмарк в середине 1880-х годов очертя голову бросился в омут колониальной политики. Очевидный интерес Германии заключался в том, чтобы не встревать в территориальные споры других держав, а извлекать из них максимальную выгоду для себя. С этой точки зрения колониальная экспансия представлялась действительно бессмысленной и даже вредной авантюрой. Единственное ее значение в контексте внешней политики заключалось в том, чтобы продемонстрировать жесткость по отношению к Англии, сделав ее более склонной к сотрудничеству. Однако добиться реализации этой цели не удалось.

Другой мотив, о котором часто говорится — интересы германских предпринимателей, оказывавших давление на правительство. Действительно, сторонниками колониальной экспансии выступали, как уже говорилось выше, многие влиятельные деятели из различных сфер. Тем не менее, переоценивать значение колоний для немецкого бизнеса тоже нельзя, критической необходимости для германской экономики в них не было, и Бисмарк это прекрасно понимал. Что, разумеется, не исключает того обстоятельства, что экономические соображения играли определенную роль в развитии немецкой колониальной экспансии. В конце концов, защите интересов немецкой торговли канцлер и раньше уделял достаточно много внимания.

Ключом к пониманию действий Бисмарка является внутриполитическая ситуация в Германии. В 1884–1885 годах «железный канцлер» отчаянно искал средство, которое помогло бы ему улучшить свои позиции по отношению к рейхстагу. Естественно, что при этом он не оставлял без внимания ни один популярный лозунг, способный привлечь избирателей. Приобретение колоний, писал он германскому послу в Лондоне графу Мюнстеру, «жизненно важно для нас исходя из соображений внутренней политики (…) Общественное мнение в Германии придает сегодня колониальной политике столь значительный вес, что положение правительства в значительной степени зависит от ее успеха»[627]. Еще одна вполне вероятная задача заключалась в том, чтобы обострением отношений с Великобританией нанести удар либеральному окружению кронпринца, выступавшему за сближение с Лондоном. По мнению Кристофа Нонна, Бисмарк в 1885 году прекратил провоцировать Лондон, получив от кронпринца заверения в том, что в случае его восшествия на престол «железный канцлер» не будет отправлен в отставку[628].

Претворить в жизнь популярный в обществе проект канцлеру помогло «окно возможностей», открывшееся в 1884–85 годах, когда ни один из крупных игроков не мог всерьез помешать Германии, чьи внешнеполитические позиции были исключительно благоприятными. Однако уже весной 1885 года это «окно возможностей» начало закрываться. На повестку дня встали куда более значительные проблемы, чем приобретение территорий в Африке и Океании. Канцлер вновь оказался глух к пропагандистам колониальной экспансии, которых изначально рассматривал не как долговременных союзников, а как сугубо тактический инструмент.

* * *