Бисмарк. «Железный канцлер»

Кроме того, если мир все же окажется нарушен, существовавшая система союзов позволяла столкнуть Россию с Англией, Австро-Венгрией и Италией на Балканах, предоставив Германии свободу рук в отношении Франции. Такая возможность тоже рассматривалась Бисмарком, после 1885 года убежденным в том, что вооруженный конфликт с Парижем в высшей степени вероятен. «Для нас станет необходимостью в случае русско-австрийской войны атаковать Францию, так, чтобы одновременно с восточной войной, в которой Австрия, Италия, вероятно Англия и балканские государства вместе выступят против России, можно было провести германо-французскую войну» — в таком виде записал мысли Бисмарка в октябре 1887 года один из его ближайших помощников[633].

К этому моменту сближение Петербурга и Парижа уже начало набирать обороты. Пытаясь предотвратить это, Бисмарк совершил в конце 1887 года весьма серьезный промах, решив воздействовать на Россию с помощью финансового рычага. 10 ноября Имперский банк перестал принимать российские ценные бумаги в качестве залога. Их курс тут же значительно упал. Поскольку Берлин являлся на тот момент главным финансовым рынком для России, удар получился весьма сильным. Однако вместо ожидаемого эффекта последовал прямо противоположный — русские ценные бумаги переместились в Париж, дополнительно ускорив сближение двух стран.

Эта и подобные ей ситуации позволяли впоследствии некоторым биографам «железного канцлера» обвинять его в том, что он не понимает природы современных международных отношений и недооценивает роль экономики. На деле Бисмарк учитывал экономический фактор в своих расчетах и нередко использовал его в качестве инструмента. К примеру, во многом благодаря его усилиям в 1884 году России удалось разместить важный заем на немецком финансовом рынке. Однако теперь, как и во многих других случаях, канцлер предпочел обратиться к своему излюбленному методу — жесткому давлению. Как это уже бывало, прием не сработал.

В конце года Бисмарку пришлось выдержать очередное сражение с военными. Значительная часть вины за это лежала на самом «железном канцлере», который попросту не поставил генеральный штаб в известность о заключении «Договора перестраховки». В итоге в ноябре Мольтке составил памятную записку «Развитие вооруженных сил России с особым вниманием к текущему 1887 году», в которой доказывал, что восточный сосед готовится к скорой войне. Следовательно, необходимо как можно быстрее нанести упреждающий удар — возможно, уже этой зимой. Ознакомившийся с запиской, Бисмарк заявил, что считает «выводы графа Мольтке преждевременными»[634]. В ответ фельдмаршал написал канцлеру письмо с доказательствами своей правоты. Одновременно он начал переговоры с австрийскими военными по поводу превентивной войны с Россией, уведомив о них монарха и ведомство иностранных дел.

Бисмарк резко протестовал против подобного, как ему кажется, вмешательства в сферу его компетенции; между ним и Мольтке разыгрался в конце 1887 г. очередной конфликт. Наконец канцлер был вынужден сообщить шефу генерального штаба то, что тому уже давно положено знать — между Германией и Россией существует тайный договор. Фельдмаршал вынужден уступить — и выхолостить переговоры с австрийцами, к большому разочарованию последних. «Здесь все за войну, — писал в эти месяцы Гольштейн, — за почти единственным исключением Его Светлости, который предпринимает исключительные усилия для того, чтобы сохранить мир»[635].

К началу 1888 года внешнеполитический кризис, таким образом, был преодолен. На первый взгляд казалось, что Бисмарку удалось сохранить и даже расширить совершенную систему союзов, в которую были вовлечены все европейские державы, за исключением Франции. В реальности дело обстояло далеко не так просто. В течение предпоследнего десятилетия XIX века германская внешняя политика прошла пик своих успехов и начала постепенно клониться к закату. Из-за постоянных международных кризисов, в первую очередь на Балканах, созданная Бисмарком система союзов постоянно грозила обрушиться и нуждалась в новых и новых подпорках, каждая из которых была все менее прочной и надежной. Как пишет Райнер Шмидт, «все это не являлось долговременным решением германской проблемы безопасности, а было новым искусным вариантом комбинации подпорок, акробатическим трюком на веревке, которая становилась все тоньше»[636]. От канцлера требовалось все его дипломатическое искусство, чтобы лавировать в бурном море европейской политики и сохранять хотя бы уже достигнутые результаты. С каждым годом это становилось все сложнее. Объективные факторы, против которых был бессилен «железный канцлер», толкали Россию и Францию в объятия друг друга. Бисмарку повезло, что заключение этого союза пришлось уже не на его правление.

Глава 17 Отставка