Битая грань

— Я приношу свои извинения за все, что наговорила тогда. Я перешла черту, и не имела права на подобные высказывания в ваш адрес, — с каждым словом голос Тамары Алексеевны становился все более вымученным и резким, однако она не переходила черту. — Очевидно, что в вашем срыве есть и моя вина. Мы спишем телефон на случайные производственные потери. И последнюю зарплату вам завтра зачислят на карту. Документы ваши мы передали. Надеюсь, между нами не останется обид и злости. Всего доброго, — под конец, казалось, Тамара Алексеевна говорила уже со скоростью автомата. Но тон выдержала. И тут же отключилась, пока потрясенная Катерина еще соображала, как ей реагировать.

— Ого…

Она по-глупому уставилась на погасший экран смартфона.

— Ты смотри, не совсем потерянный человек, оказывается. Есть искра разума в голове, — хмыкнул Саша, похоже, не пропустивший ни единого слова.

Наконец-то закрыл ее дверь и обошел авто, сев за руль. А у Кати словно в голове что-то щелкнуло.

— Это ты устроил, да? — повернулась к нему, все еще не собрав мысли толком. — Не нужно было, Саша…

— Нужно. Она тебе не одно извинение задолжала за все то время, что ты в этой компании проработала. И уж точно, не ей штрафы тебе назначать, — резковато отрубил Ольшевский, тронув машину с места, таким голосом, что сразу было очевидно: Кате не переубедить его никакими доводами. — Ни одна тва… дура, — исправился он, косо глянув в сторону скривившейся котены, — не имеет права орать на тебя. Тем более что она и мизинца твоего не стоит, малышка, — так твердо, будто пытался закодировать Катерину, вложив данную мысль ей в голову, заявил Саша, вернувшись к наблюдению за дорогой. — И я обещал, слово дал, что никому обижать тебя не позволю, котена, и решу все.

Обещал, она помнила, хоть и не восприняла настолько буквально.

Катя промолчала, вновь не до конца уверенная, что знает, как с ним спорить. Да и о чем? Он ее потряс в очередной раз. Сбил с толку и зародил в душе что-то такое, о чем Катерина даже не думала, примчавшись в галерею пару дней назад. Саша ее околдовывал, заставлял проваливаться в него, как в омут. Затирал в памяти то осознание, что у их отношений есть конечный срок… И это было опасно для самой Кати и ее спокойствия.

Но так непривычно, что за нее заступились. Отвыкла от этого. Пожалуй, и не брал на себя никто эту роль с того момента, как погиб отец, а сам Ольшевский на тот момент окончательно переехал в столицу. Это понимание и новую реальность надо было уложить внутри себя так же, как и полное одиночество ранее.

Оказывается, и к хорошему нужно привыкать, пусть это и легче, чем бороться с жизнью один на один. Или сказывался целый день, проведенный в блаженном отдыхе? И говорить громко не хотелось сейчас. Тем более думать о сложном.

Только вот однажды он уже исчезал. Да и теперь они вроде как о нескольких месяцах договорились. Что она потом делать будет? Как не влюбиться в него? В настолько потрясающего и будоражащего все ее чувства мужчину, если даже дышать рядом с ним ровно не выходит — сердце в галоп пускается…

Отвернулась, пытаясь вспомнить о реальности.

За окнами мелькали огни ночного уже города, хоть было и не так поздно. С неба стало нести мелкой противной моросью, облепляя каплями все окна, а в салоне авто повисла тишина. Не тяжелая. Однако оба словно прислушивались друг к другу. При этом в молчании Саши четко улавливалась категоричность его позиции.

— А документы мои у тебя? — не стала обострять или как-то провоцировать напряженные темы, вновь посмотрев на Сашу.

— Да, дома лежат у нас, я забрал сегодня, — он тоже коротко глянул в ее сторону, но ответил уже мягче и спокойней.

«У нас дома»…

К этому ей тоже еще не удалось привыкнуть. Но Катя только кивнула, вдруг поймав себя на мысли, что не может отвести глаза: любуется тем, как высвечивается мужской профиль этими ночными огнями, как тени внутри салона делают его лицо еще более четким, будто высеченным из некого живого камня. И руки… так уверенно, четко управляющие мощным авто. Широкие плечи, сами движения всего тела: выверенные, отточенные, полностью им контролируемые. Катерину все в Саше как завораживало. И чем дальше, тем больше. Она не могла оторваться от него, буквально.

Вот и сейчас ладони сами к нему тянулись. Коснулась его щеки, погладив, сначала неуверенно, словно еще не усвоив внутри себя, что имеет право. Но Саня тут же довольно улыбнулся и как-то так по-животному, будто огромный пес (или тот самый серый волк, которым ей уже казался!) повернул голову, подставляя и даже требуя, чтобы зарылась пальцами в его волосы, что не удержаться! Подалась вперед, перебирая короткие жесткие пряди. Он чуть извернулся и легко куснул ее за основание ладони! И все это — не отрываясь от дороги!

У Катерины обжигающая дрожь по всему телу, и как-то разом жарко стало. Забыла уже, что расслабилась до предела. Наоборот, моментом взбудоражен каждый нерв! Губы пересохли, а во рту слишком влажно, лизнуть бы его в эти ухмыльнувшиеся губы (четко уловил же все, что с ней творится!), самой за подбородок укусить…