Битов, или Новые сведения о человеке

Итак, состав: Владимир Тарасов. Барабанщик экстра-класса, известный во всем мире, уже показывавший, вместе с Андреем, Пушкину его родину – Африку, проплывая по Гибралтару. Владимир Волков. Равных ему фри-джазовых контрабасистов, думаю, нет до сих пор, а его нетрадиционное исполнение средневековой музыки заслуживает высшей оценки. Юрий Парфенов. Джазовый трубач, выросший в Средней Азии, как никто другой впитал и развивает до сих пор джазовую традицию, свободную импровизацию и колоссальное наследие Востока.

И мы решились! Звезды выстроились в счастливом порядке!

В Нью-Йорке в это время подготавливался Международный джазовый фестиваль памяти Сергея Курехина. Все наши музыканты были на него приглашены в составе разных групп. Я связался с организатором и предложил нашего Пушкина. Нас включили в программу!

«10 мая 1998 года в Cami Hall в Нью-Йорке на международном джазовом фестивале памяти Сергея Курехина родился “Пушкин-бенд”. Это был риск! Я отказался от исполнения собственных сочинений, в чем мы уже чуть поднаторели, и приехал с программой “Часы печальных иль…”, составленной из черновиков стихотворений А. С. Пушкина. Накануне выступления, в электричке Нью-Хейвен – Нью-Йорк, мы с А. Александровым расписали “партитуру” и без единой репетиции вышли на сцену (барабан, фагот, контрабас, труба Ю. Парфенов). Пушкин, выручай!

Джазовый трубач Юрий Парфенов, Александр Фагот, Андрей Битов в знаменитом ресторане «Самовар» на Манхэттене

Энергия и ритм его черновиков вдохновили музыкантов. Англоязычная публика благожелательно восприняла наше выступление как музыку, русская часть была поражена еще и совсем неожиданным, “неизвестным” Пушкиным.

Почему это должен быть удел специалистов, я не понимаю? Народный удел – это все выслушать с лабухами. Только с лабухами можно это понять. Пушкин был лабух!

C 1999 года “Пушкин-бенд” выступает в России, Америке, Германии, Голландии и Англии. Я больше 40 лет писал, чтобы кто-то знал, что я есть. А тут за полгода мы прошли карьеру от Карнеги-холла до Рихтеровских вечеров. Принято считать, что Пушкин – Моцарт, у него все легко. А он говорил: “Какое там легко. Все кости болят!”» (А.Б.)

На гастролях по России и за границей были удивительные встречи, события, длинные разговоры ночью. Незабываемые! Поездка на карете по ночному Манхэттену после выступления в Cami Hall… Купание нашего друга Саши Ткаченко ночью в фонтане на Трафальгарской площади в Лондоне… Огромный каменный Ленин в доме культуры в Берлине… Я снова цитирую Битова:

«Все мы профессиональные бродяги, нам трудно совпасть во времени и в пространстве, но уже есть вера, что мы “сыграем Пушкина” еще и не раз» (А.Б.).

И я верю, когда выйдет собрание сочинений «Пушкин-бенд», четыре компакт-диска с исполнением черновиков за двадцать лет выступлений, из разных стран мира, мы сыграем Пушкина!

Ольга Васнецова [26]

Редкий элемент

В начале девяностых Андрея привела моя дочь Саша, вернее, она привела с работы двух подруг, а они как ни в чем не бывало привели знаменитого Андрея Битова. Хотя, честно сказать, я его тогда еще не читала, но имя знала.

Шла вторая половина дня, но Саша сказала мне: «Мама, Андрей Георгиевич не завтракал, ты покорми его, а я пока погуляю с собаками». Собаки наши, такса и пуделек, стали прыгать вокруг Битова – идем гулять вместе!.. Битов очень им обрадовался, был ласков, но прогулке предпочел завтрак… В те времена я и кафедрой в институте заведовала, и архивами художников Васнецовых занималась, а когда бывала дома, ко мне толпами ходили на консультации студенты-химики – «хвостисты» и просто заочники – народ молодой и обычно голодный. Так что в гостиной всегда стоял длинный стол, накрытый к «перекусу». Битов огляделся задумчиво, сказал несколько слов, каких-то очень простых и симпатичных, – голос у него был гулкий, глубокий… Присел к столу, девушки принялись за ним ухаживать. Потом все ушли. Но с тех пор мы с Андреем подружились. Бывало, он меня звал на свои выступления и сам изредка появлялся – иногда с новой книгой, подписывал ее и дарил, иногда с новой подругой. На стеллаже у меня появилась «полка Битова». Ранние рассказы, «Человек в пейзаже», отдельные тома восьмитомника, «Птицы, или Новые сведения о человеке», «Битва», «Оглашенные», «Преподаватель симметрии»… И ведь я все прочла, так сказать – в порядке поступления. Потрясающее чтение, ни на что не похожее. И неправда, что уж очень сложное. Просто он всегда искал и находил «новые сведения о человеке»… Даже когда смотрел на птицу.

О. Васнецова и полки А. Битова