Bittersweet (СИ)

Желая добраться до истины, узнать, какие отношения связывают этих людей, Прим продолжала пристальное наблюдение, но во время репетиций оба вели себя чинно и пристойно. Иногда создавалось впечатление, что Илайя больше внимания уделяет композитору, а не Ромуальду. Конечно, если мистер Уэбб принимает участие в творческом процессе, на правах наблюдателя и, в некоторой мере, наставника.

Кстати говоря. Энтони Уэбб.

Ещё одно разочарование Примроуз. С давних пор, когда она ещё не пыталась прорваться наверх и не грезила карьерой, а скованность давала знать о себе чаще, чем нужно. Она, наблюдая за его творчеством, нередко ловила себя на мысли, что он, скорее всего, окажется нетрадиционно ориентированным, пусть даже он не говорил открыто о предпочтениях. Его похождения кочевали по страницам журналов и газет, создавая определённый имидж, Прим жадно глотала каждое сообщение, когда-то даже собирала постеры с изображением этого человека. Иногда представляла себя рядом с ним, но потом понимала, что это нереально.

В информацию о его связях с мужчинами она верила сильнее, нежели в восторженный вой вроде бы удовлетворённых им женщин.

Не сказать, что он ей сильно нравился. Но Прим было наплевать, через кого строить карьеру. Главное – она хотела стать одной из них, пополнив ряды знаменитостей.

Узнай она, насколько их взгляды на жизнь разнятся с её представлениями, покрутила бы пальцем у виска и поинтересовалась состоянием здоровья. По её меркам отказаться от этого могли только сумасшедшие, не понимающие, насколько им повезло. Но так уж получилось, что все трое кандидатов, перечисленные выше, не видели в шоу-бизнесе ничего столь привлекательного, чтобы положить на пребывание в нём всю свою жизнь. Энтони, Ромуальд и Илайя… Им нравилась музыка, но раздражала необходимость пребывать на сцене. Тони сумел найти золотую середину и теперь наслаждался, пожиная плоды своего труда, двое остальных только начинали свой путь, уже сейчас зная, что надолго в музыкальном бизнесе не задержатся.

Об уходе из основного состава, маячившем в перспективе, она тоже не догадывалась, потому продолжала строить планы по покорению Ромуальда. Его нарочитая грубость и отчаянное нежелание налаживать контакт за пределами сцены не отталкивали, как должно было быть, по идее, а только заводили сильнее, подстёгивая настойчивость. Это противостояние характеров казалось ей интересным опытом.

Игра стоила свеч. В этом Примроуз не сомневалась.

Сцена сближает, говорила она себе.

Искренне верила в правдивость утверждения. Сцена поможет им с Ромуальдом понять друг друга. Рано или поздно, но он проникнется мыслями о целесообразности подобных отношений, а она не позволит ему разочароваться в себе, приложит максимум усилий для продолжения и развития взаимодействия. Она поможет ему раскрыться, а потом начнёт вить верёвки.

Он этого даже не поймёт. Пройдёт немного времени, и он уже под каблуком «Бланика». Лижет этот самый каблук, пресмыкается и дарит бывшей партнёрше по сцене всё, чего она достойна. И даже больше.

Подобные мысли радовали.

Незадолго до премьеры Примроуз подошла к Ромуальду, просто для того, чтобы пожелать ему удачи. Он отреагировал без особого энтузиазма.

Она могла этого и не делать.

Всё равно сожалений не дождаться.

Вот и теперь, когда вечер премьеры остался позади, опустился и заново поднялся занавес, журналисты задали все интересующие их вопросы не только исполнителям главных мужских ролей, но и всему составу, Ромуальд не проявил к персоне своей сценической возлюбленной минимального интереса. Примроуз вообще не видела его в пределах досягаемости. Кажется, он был здесь минут пять назад, но к ней не подходил, не льстил, как журналисты, не говорил, что она великолепно справилась с ролью. Он был погружён в свои мысли. И хер его знает, о чём размышлял столь старательно.

Ей, возлагавшей огромные надежды на общение после премьеры, было несказанно обидно.

Ломая голову над тем, как можно обратить на себя внимание Ромуальда, она неизменно заходила в тупик, поскольку метод достижения целей пока освоила только один – раздвинуть ноги. И к Ромуальду она примеряла пока этот же способ. Другое дело, что с ним всё оказалось не так просто, как виделось в обманчивых перспективах.

Сначала Примроуз хотела сыграть на давно известной схеме. Жертва и утешитель. Стечение обстоятельств тому способствовало.

Не будучи уверенной на сто процентов, она постоянно перелопачивала газеты, разыскивая на страницах информацию. Собирая подробности ситуации по крохам. Она хотела разобраться, как всё складывалось, на самом деле. Она активно интересовалась личностью Джулиана Ормонта и подробностями его жизни, болезни, смерти. Она чувствовала, что здесь не было чисто платонических отношений, и понимала, что Ромуальда произошедшее могло задеть, вызвав неслабые перемены в жизни вкупе с приступом депрессии.