Bittersweet (СИ)

Он устроил локоть на спинке стула, во второй руке продолжал сжимать стакан с колой, удивляясь, как хрупкое стекло выдерживает напор и не ломается с хрустом под пальцами, позволяя осколкам впиваться в плоть и окрашивать кожу алым цветом. Изображая человека, довольного жизнью, Илайя наблюдал за действиями Ромуальда, насколько это было возможно. Проследил его передвижение от машины до двери, некоторое количество время находился наедине со своими мыслями, потом вновь получил возможность смотреть на постигшее его наказание в человеческом обличье. Он видел Ромуальда в стеклянных дверях кафетерия, отметил мимолётную растерянность и с трудом удержался от того, чтобы не скопировать чужой жест, приподняв бокал и едва слышно прошептав «Твоё здоровье». Илайя не был уверен, что тогда Ромуальд произносил именно это, но на ум приходила лишь подобная формулировка.

На секунду в глазах брата Челси промелькнуло удивление вкупе с узнаванием, потом лицо вновь стало предельно серьёзным. Толкнув дверь, Ромуальд не направился прямиком к столику, а подошёл к стойке, покосился в сторону Илайи и сказал что-то официантке. Видимо, попросил то же самое, потому что вскоре перед ним возник высокий стакан, заполненный льдом и колой. Взяв его, Ромуальд подарил официантке улыбку и направился к столику, за которым расположился его напарник по сцене.

Илайя продолжал изображать равнодушие, Ромуальд копировал его тактику. Во всяком случае, ничего, способного навести на подозрения, не говорил. Кажется, они следовали одному и тому же плану. А, может, Ромуальд просто не помнил о мимолётном эпизоде в своей насыщенной событиями жизни.

– Ромуальд Эган? – поинтересовался Илайя, отставляя стакан в сторону и садясь ровно.

– Да. А ты?

Он улыбнулся, но это мало походило на радушие. Скорее, на попытку его изобразить. Не слишком удачную.

– Илайя Аркетт.

Представление получилось вполне в стиле. Скромненько, без лишнего пафоса. Да и сложно было нарисовать даже в самом богатом воображении иную картину. Здесь фамилия Эган роялила только так, в то время как фамилия Аркетт никакого веса в музыкальном бизнесе не имела.

– Красиво, – протянул Ромуальд, поднося свой стакан к губам и делая небольшой глоток.

– Что именно?

– Сочетание твоего имени с твоей же фамилией.

– Мне следует вынести благодарность?

– Своим родителям?

– Тебе, за комплимент.

– Это была, скорее, констатация факта, а не комплимент, но если хочешь продемонстрировать уровень воспитания, поблагодари.

– Я невоспитанный, – хмыкнул Илайя, понимая, что в их ситуации это звучит очень актуально, если принять во внимание события первой встречи.

Кроме того, это было немного двусмысленно. Невоспитанный, плохой мальчик.

Накажи меня.

После таких мыслей захотелось смеяться, но он просто отпил немного колы, продолжая разглядывать собеседника, отмечая каждую черту его внешности.

Здесь обоим сделать это было проще, нежели в клубе, где яркий свет бил в глаза, а яркие отблески его причиняли дискомфорт, отпечатываясь на сетчатке. Никто не курил, и завеса дыма не разделяла обоих участников игры, не грохотала музыка, толпа не бесновалась. Единственное, что повторялось в точности, так это пристальный взгляд и желание заставить противника сделать хоть что-то. Тогда – подойти, теперь – перестать надменно ухмыляться, словно гордость прошибает за собственное хамство. Настолько кичится этим качеством личности, что готов постоянно подтверждать отсутствие манер.

– Так даже интереснее, – усмехнулся Ромуальд, опустив свой стакан на столешницу.

– Правда? Неужели?

– Неужели, – передразнил. – Всегда забавно наблюдать за теми, у кого много гонора в самом начале. Обычно к финалу они сдуваются, и интерес их остывает.

– Интерес к чему?

– К борьбе. Раз уж так получилось, что ты – протеже моей сестрицы, то я уверен на сто процентов, что она успела о многом поведать и просветить насчёт моих планов. На эту роль у меня есть свой кандидат, и я намерен до последнего бороться за ту расстановку сил, которая угодна мне.

– Премилая светская беседа в змеином царстве, – произнёс Илайя. – Не думал, что мне скажут об этом прямо в лоб, но так даже лучше. Никакой фальши и попыток влезть в душу. Пони, сердца, взаимопонимание. Дружба – это волшебство.

Он развёл руками так, словно пытался изобразить радугу.

– Ты отдашь роль сопернику, обещаю, что добьюсь этого.

– Хорошо сосёт?

Слова вырвались раньше, чем Илайя сообразил, насколько они уместны. Однако не кинулся моментально извиняться, тем самым, только усугублять сложившуюся ситуацию. Раз уж так получилось, что они с Ромуальдом одновременно продемонстрировали нежелание идти на контакт и море разногласий, то следует придерживаться этой линии. Быть может, здесь в цене изворотливость и умение гадить друг другу исподтишка, а не обмен ядовитыми репликами с глазу на глаз, но раз так получилось. Нужно играть дальше, не меняя тактику.

– Хорошо лижешь?

– Что?

– Что слышал. В противном случае, не знаю, чем руководствовалась сестра, выбирая тебя на эту роль.

– Быть может, всё дело в том, что я действительно умею петь?