Bittersweet (СИ)

Это перманентное безумие будет находиться рядом с тобой семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Оно может засыпать на некоторое время, но потом пробудится с новой силой, и, возможно, усугубит и без того нестабильную ситуацию.

Его состояние не было результатом переутомления. Оно соседствовало с ним с рождения, просто не находило подходящего момента, чтобы заявить о себе. Мирно почивало, как спящая красавица в своём замке, а потом взяло и начало стремительно прогрессировать.

Родители знали с самого начала, родители опасались, но решили, что в их случае судьба окажется благосклонной, и Джулиана сия участь минует.

Говорят, что психическим расстройствам чаще подвержены женщины, но в семье, из которой происходила мать Джулиана, эта мерзость передавалась только мужчинам. Женщины рождались абсолютно здоровыми и проживали свою жизнь от начала и до конца, не думая о том, что однажды придётся отправиться на принудительное лечение в заведение, которое пользуется определённой незавидной славой и вызывает исключительно отторжение. Единственное, за что могли переживать эти дамы, так только за своих детей. Они мечтали родить девочек, чтобы не мучиться потом с психом, обитающим под боком. Мать Джулиана не боялась, потому родственников не послушала и на аборт не отправилась. Она родила и вырастила своего сына, получила повод гордиться его успехами, чтобы в дальнейшем всё равно оказаться у линии старта. Счастливчик Джулиан, как показала практика, тоже умел притягивать к себе неудачи. Кажется, теперь, после наступления совершеннолетия он расплачивался за все подарки судьбы, выданные ранее. Сначала она мило гладила его по голове, трепала по волосам, улыбалась и убеждала, что за поворотом ожидает ещё большее счастье, нежели прежде, чтобы потом продемонстрировать километровый счёт и заявить бескомпромиссно: сказка закончилась. Пора паковать чемодан и отправляться на лечение.

Родители, услышав приговор со стороны врача, не стали спорить и отстаивать до последнего свою точку зрения. Они лишь согласно кивали, мысленно прощались со своим отпрыском, выписывая ему билет в один конец. Путешествие в страшную комнату, где он проведёт остаток жизни, ограждённый от реальности. Впрочем…

Она совсем не страшная.

Она самая обыкновенная.

Ты привыкнешь.

Ты смиришься.

Ты будешь жить такой жизнью, Джулиан. Иначе нельзя.

Ты понимаешь?

Он не понимал. Он отказывался это делать.

И именно в тот момент осознал так чётко, как никогда прежде: у него практически нет единомышленников. Только один человек готов до последнего защищать и отстаивать его права на жизнь в социуме. И этот человек – Ромуальд Эган. Тот, кого Джулиан в момент знакомства воспринимал исключительно в качестве смешливого мажора, решившего поиграть в романтического героя. Джулиан был уверен на сто процентов, что Ромуальд бросит его в числе первых, скажет, что не желает иметь ничего общего с сумасшедшим уродом. Реальность продемонстрировала обратную картину.

И всё-таки желания Ромуальда оказалось недостаточно для того, чтобы отменить решение врачей и родителей Джулиана.

Ему хотелось кричать во всю мощь лёгких, повторяя раз за разом, что родители совершают ошибку. Он должен был докричаться до них, но чувствовал, что его действия равнозначны попытке метать бисер перед свиньями. Родители уже поставили на нём крест, окончательно смирившись с тем, что болезнь одержала победу над их чадом. Они даже не думали бороться и торопились избавиться от него до тех пор, пока он не превратился в обузу. С самого начала было понятно, что перспектив практически нет. С годами всё будет становиться только хуже. Спасти Джулиана способно чудо, а их, как известно, в принципе, не существует.

Для того чтобы обойти запрет и помочь Джулиану выйти из психиатрической клиники, Ромуальду потребовалось не менее полугода, и это время превратилось в бесконечность. Иногда Джулиану казалось, что его жизнь остановилась, и его совершенно случайно перекинуло из одного мира в другой. Вскоре выяснится, что это случайность, его вытащат, перед ним извинятся, и он снова вернётся к своей счастливой жизни, где есть сцена, поклонники, творческий процесс и Ромуальд.

Но закат сменялся рассветом, рассвет – закатом, а знакомые врачи никуда не девались, они появлялись каждый день, они давали таблетки, заставляли глотать их, вкалывали какую-то дрянь, шепча преувеличенно-заботливыми голосами, что это делается исключительно во благо, никакого вреда не причинит.

Джулиан не верил, он чувствовал, как распадается изнутри на части.

Эта мерзость жила в нём с рождения, в каждой клетке тела. Растекалась по венам, заполоняла каждую пору, она умело выжидала время, чтобы нанести сокрушительный удар, в конечном итоге. Быть может, он этого не замечал, а она подтачивала его изнутри каждый день, потихоньку ломала систему защиты, как вирус взламывает персональные компьютеры, а то и целые сети. Она не оставляла ему шанса, медленно подводя к тому краю, с которого он должен был шагнуть в пропасть.