Битва

— Что ж, продолжим, товарищи! Однако есть предложение. Мы уже до обеда выслушали и сторону главного конструктора, и сторону генерала Бондарина… Есть своя у каждой стороны логика. Но примирить их, а вернее, даже не так — не примирить, а выявить, в чьих доводах больше объективности, — тут нужны точные весы… — Он спять с улыбчивостью скользнул по рядам. — Вот и кажется, что, если дадим высказаться представителям полигона, послушаем их, думаю, мы и приблизимся к той самой объективности, сможем принять правильное решение. Возражений нет? С кого начнем, Георгий Владимирович? — Янов обернулся к Сергееву.

— Думаю, надо начать с испытателей, они непосредственно связаны с «Меркурием», кто же лучше их знает истинное состояние! — Крупные белые зубы Сергеева матово блеснули.

Выступали начальники отделов, испытатели, инженеры, одни говорили попространнее, разбирая и достоинства и недостатки комплекса, другие — коротко, четко формулировали свое отношение, однако все сходились на том, что пуски проводить, испытания не задерживать. Веселость, острое внимание к выступлениям, оживленность не выветривались у Янова: подавшись над столом вперед, слушая, он задавал наводящие и уточняющие вопросы, иногда, довольный, крутил головой, ерзал на стуле. И когда наступила заминка, — кажется, больше не было желающих, — реплику подал Бондарин:

— Ну вот, из «Меркурия» сделали конфетку! Может, товарищ маршал, все же вето нарушить, дать другим сказать?

Легко, добродушно Янов приподнял руку над столом:

— Потерпите, Петр Филатович! — И покрутил головой, как бы высматривая кого-то по рядам кресел. — Может, еще есть от полигона? Как, товарищи испытатели? Давайте!

Умнов, сидевший справа от маршала Янова, нагнулся к нему, что-то негромко сказал, и маршал оживленно кивнул и выпрямился на стуле, щурясь, остро глянул в глубь зала:

— Инженер-майор Гладышев присутствует здесь? Есть товарищ Гладышев?

— Так точно, товарищ маршал! Майор Гладышев…

Не оборачиваясь, Фурашов не видел, но почувствовал: где-то за его спиной из дальнего ряда поднялся Гладышев. Кое-кто на передних креслах оборачивался туда, назад; сухо морщась, оглянулся и Бондарин, и так, вполоборота, остался сидеть.

— У главного конструктора личная просьба, товарищ Гладышев, чтоб вы сказали. Ваше отношение… — Янов вдруг забеспокоился, больше щурясь, точно попристальнее стараясь разглядеть Гладышева. — Постойте! А мы ведь с вами знакомы! Не ошибаюсь?

— Так точно, знакомы, товарищ маршал!

— В самолете? В первый ракетный полк Фурашова летели? Знамя вручать… Ассистент при знамени? Лейтенант?

Теперь Фурашов обернулся, подхваченный вихрем чувств, и в зале началось общее движение, все оглядывались: волнение Янова словно передалось многим, наэлектризовав обстановку веселостью, оживлением, и Гладышев, оказавшись в центре внимания, улыбался смущенно, раскрасневшись, чувствуя, должно быть, себя неуютно, не в своей тарелке. Живо и влажно светившиеся глаза Янова выдавали размягченность, ненароком нашедшую душевность; он качнулся на стуле, точно возвращаясь к реальности:

— Что ж, вехи нашей военной жизни — растем, мужаем… Так вот, товарищ Гладышев, пожалуйста, слово вам!

Сдвинулись светловатые брови Гладышева, секунду-другую он помолчал, то ли пережидая, пока окончательно утихнет в зале, то ли собираясь с мыслями, и вдруг сказал, вскинув взгляд, в какой-то пришедшей решимости:

— Верю, товарищ маршал, в «Меркурий»!

— Верит! — мрачно буркнул Бондарин. — Удивляюсь, будто мы не на серьезном обсуждении, а на торге эмоциями.

Упрямость, мрачноватость тоже как бы легли на лицо Гладышева, кровь схлынула, и синеватый иней точно проступил возле раскрыльев носа.

— И эмоции — что ж, они есть… Но главное-то — вот четыре года я уже здесь, — главное все же в деле, в результатах.

— Так-так, товарищ Гладышев! — Янов, словно в каком-то ожидании, живо потер ладонью скобочку волос.

— Вот я и хочу сказать: в «Меркурии» заложен высокий современный технический потенциал. Это самое важное. Ошибки наведения — в допусках, аппаратура доказала свою надежность… Что еще? Самозапуск программы после «обморока» машины идеальный — просто ни одного сбоя! Еще? Еще надо проверять по программе. Не отступать. Будет, товарищ маршал, как говорят у нас, железно. Все, товарищ маршал.

Янов в прежней улыбчивости кивнул ему, разрешая сесть, прихлопывая ладонью по столу.

— По-моему, ясно! Испытания не останавливать, намеченные пуски проводить. Так, товарищи? — Янов повернулся к Сергееву и Умнову. — Когда? Срок?

— А чего откладывать в долгий ящик? — отозвался Умнов, поправив очки. — Давайте связываться с «Доном» — и на завтра, если они готовы.

— Давайте! Все, товарищи.