Битва

— Так точно, не пропущу. Не имею права.

— А что надо сделать, чтоб изменить систему пропуска машин? Ведь поезда по вашей ветке ходят редко.

— Что сделать? — Тот задумался, скосил взгляд куда-то под ноги в кирзовых сапогах, будто там, на гравийной обочине, мог быть ответ; редкие, как бы выщипанные, брови его поднялись, и, мотнув головой, он весело посмотрел на Сергеева: — Надо начальника дороги товарища Семиокова поставить на месяц на мое место — все поймет!

— Да? — Сергеев глядел на охранника внимательно, без улыбки, будто хотел понять, искренне ли тот говорит, и повернулся к Валееву: — Что ж, поехали, Федор Андреевич.

В городке Сергеев сказал шоферу, чтоб ехал к штабу. Поднявшись на второй этаж, в свой кабинет, заказал срочный телефонный разговор с областным центром, с первым секретарем обкома. И только положил трубку, стал говорить Валееву, как распорядиться с прибывшими из Москвы людьми, междугородная дала область. И когда из приемной соединили с секретарем, Сергеев четко, по-военному, отрапортовал:

— Товарищ Толоконников, докладывает генерал Сергеев.

— А-а, товарищ Сергеев? — подхватил приятно мягким, но энергичным голосом секретарь обкома. — Очень хорошо! Ждем вас давно, а вы, как говорится, не собираетесь к нам своих коней завернуть…

— Дела, товарищ секретарь обкома, — с виноватостью сказал Сергеев. — Хоть, как говорят, казните, а не мог. А вот теперь хочу появиться. И желательно скорее…

— Когда можете быть?

— Да я-то хоть через два часа… — Сказав, Сергеев замялся, сразу же подумал: звонит, мол, да еще и условия ставит. Но секретарь обкома удивился:

— Через два часа? На чем же вы, товарищ Сергеев?

— На самолете.

— Значит, будете в шестнадцать часов? Ну что ж, я вас жду. На аэродром позвоним, машину вышлем. До встречи.

2

Дневная жара спала, но степная тишина, придавленность, казалось, господствовали и тут, в областном центре, звуки городской жизни, рождаясь, глохли в воздухе. Впрочем, и этих звуков было мало: улицы полупустынны, иногда у колонки встретится женщина, пройдет грузовая машина, тарахтя по булыжной мостовой, у деревянных заборов на привязи понуро дремлют лошадки, и все — домики за заборами, свечи тополей, шапки густолистых деревьев, сама дорога — припорошено, покрыто слоем белесой пыли. Но ближе к центру и улицы чище и оживленнее, и дома вставали современные, плоскокрышие, невысокие, в три — пять этажей. На центральной площади, просторной, еще не совсем застроенной, но распланированной, с дорожками, с высокими светильниками, — обком партии, кинотеатр, универмаг. Дома легкие, светлые, колонны — белые, ажурно-тонкие, как стволы тополей.

Уже ступив на мраморные ступени здания обкома, Сергеев подумал, что домой, в свой номер гостиницы, он так и не заглянул, не увидел Лидию Ксаверьевну. Что же, вот побудет в обкоме — и сразу назад, на полигон..

Секретарь обкома оказался невысоким, моложавым, в ослепительно белой рубашке с распахнутым воротом; черные, аккуратно зачесанные волосы; гармонию белых, чистых зубов, открывшихся в улыбке, нарушал лишь вставной золотой резец справа, но зуб этот, точнее, отсвет от него окрашивал улыбку секретаря мягкостью, застенчивостью.

Однако когда секретарь легко навстречу Сергееву вышел на середину кабинета, Сергеев отметил: тот был не таким уж молодым, как показалось сразу, — лет пятидесяти, видно; на удалении возраст скрадывался из-за густого загара, черных волос и белой рубашки, надетой вольно, без галстука. Вблизи же открылись и лучики морщин у глаз, и нитки седины в жгуче-черных волосах.

— Рад вас видеть, рад с вами познакомиться, товарищ Сергеев…

— И я рад, товарищ Толоконников, — искренне ответил Сергеев: он как-то быстро проникся симпатией и добрыми чувствами к секретарю обкома, которого видел впервые, — покорили открытость, простота секретаря.

Увлекая Сергеева к столу, секретарь обкома спросил:

— Не возражаете, Георгий Владимирович, если приглашу других секретарей, какие на месте, не разъехались по районам? Познакомиться с вами нелишне…

И вопрос, как он был поставлен — уважительно и вместе как бы с просьбой, однако исключавшей отказ, — Сергееву тоже понравился.

— Не возражаете? — глядя улыбчиво, переспросил секретарь обкома.

— С удовольствием.

Позвонив в приемную, отдав распоряжение и усадив Сергеева за приставку к столу, секретарь обкома сел напротив. Разговор пошел пока прикидочный: видно, секретарь ждал, когда соберутся другие, и Сергеев, поняв это, тоже не начинал главный разговор.

Вскоре в кабинет один за другим вошли еще три секретаря, и помощник, молодой, поджарый, остановившись у дверей, сказал, что «это все». Толоконников кивнул.