Битва на Калке

Вообще, христианская идеология приобрела в Киевской Руси довольно специфический характер. Следует учитывать, что раскол церкви на католическую (в древнерусском понимании – латинскую) и православную (греческую) представлялся исключительно временным досадным недоразумением. В противоположной стороне видели сторонников «раскола», но никак не «иноверцев». Князья по-прежнему женятся на католических принцессах и выдают замуж своих дочерей за католических монархов. Действует негласный принцип – «чья земля, того и вера». В результате невеста-католичка переходит в православие (на родине это трактуют как «исполнение греческого обряда»), невеста-православная, соответственно, выйдя замуж, исполняет на новой родине «обряд латинский». Киевские митрополиты-греки время от времени выступали с резкими антипапскими заявлениями, однако светская власть явно к ним не прислушивалась. Сам по себе церковный раскол волновал на Руси, похоже, крайне узкую группу интеллектуалов и рассматривался как сугубо догматический. Летописцы (а это чаще всего были православные монахи!), не задумываясь, выделяли место в раю крестоносцам, погибшим под Иерусалимом, венгерский король безоговорочно признавался «истинным христианином», а об основании в «лядской земле» русскими князьями монастырей (естественно, католических) говорилось с нескрываемым и полным одобрением. Ничего не известно об осуждении признанного греческой церковью неканоническим болгарского (тырновского) патриарха. С другой стороны, и светская, и духовная власть сохранили верность константинопольскому патриарху (он перенес свою резиденцию в оставшуюся в руках византийцев Никею в Малой Азии). Но о какой-то вспышке ненависти к «латинянам» по-прежнему нет и речи. В 20-е гг. XIII в. Киеве появляется даже монастырь доминиканцев (правда, вскоре он был закрыт).

Конечно, было бы явной натяжкой говорить о симпатиях в домонгольской Руси к католицизму или унии с Римом. Полностью поддерживаемая светской властью, популярная в народе, богатая и уверенная в интеллектуальном превосходстве своих священников, православная церковь не видела особой угрозы со стороны католиков. Даже описывая в восторженных тонах разгром Данилой Галицким захвативших было Дорогичин (в Подлянце) рыцарей Добжинского ордена, действовавшего по уставу тамплиеров (на Руси последних звали «соломоничи», по первоначальной резиденции – храму Соломона в Иерусалиме), летописец опускает какую-либо религиозную подоплеку. Данило забирает у католического духовно-рыцарского ордена свою «отчину» и не более. И хотя связи с Никейской империей (византийцы возвратят свою столицу только в 1261 г.) были настолько скудны, что во время битвы на Калке в Киеве вообще не было митрополита и его замещал кто-то из епископов, никакой растерянности или «духовного брожения» летописи абсолютно не отмечают. Время войн под религиозными лозунгами и гонений на иноверцев в Восточной Европе было еще впереди. Пока же Русь-Украина жила куда более насущными местными политическими проблемами.

Нетрудно представить панику, охватившую Киев, Чернигов и Галич, после прибытия туда первых уцелевших воинов. Ожидали самого худшего, и каково же было изумление народа, когда страшный враг неожиданно повернул вспять. Летописи не дают нам никаких сведений об этом, но можно уверенно утверждать, что церковь не преминула объявить произошедшее очередным вмешательством высших сил.

На самом деле все могло быть гораздо прозаичнее. Коммуникации монголов продолжали исправно функционировать, и не исключено, что Субудай получил от Чингисхана приказ присоединиться к главной армии, по пути напав на Волжскую Булгарию. С другой стороны, полководец мог испугаться подхода новых войск Руси с севера.

Дальнейшие события показали, что именно это уникальное в своем роде государство станет главной жертвой монгольского нашествия и навсегда исчезнет с карты мира, а территории Поволжья будет суждено стать главным политическим и экономическим центром Золотой Орды. Таким образом, Волжская Булгария в значительной степени предопределит этническое и культурное лицо созданного потомками Чингисхана государства, его экономические интересы и быструю исламизацию.