Битва на Липице

Альберт просто блестяще перевернул все с ног на голову, сделав крайним в сложившейся ситуации полоцкого князя. Владимир пришел в бешенство, прервал переговоры и ускакал в Герцике. А затем стал выводить из города полки и выстраивать их на поле в боевой порядок. Вперед князь выдвинул лучников, конную дружину поставил на флангах, после чего велел трубить наступление. Но и епископ не растерялся, успев развернуть свои войска. Казалось, что битва неизбежна, однако к полоцкому князю прибыл Владимир Мстиславич в сопровождении католического священника и стал убеждать его не вступать в сражение с крестоносцами. Пугал, что «тевтоны, все люди сильные в своем вооружении и полные желания сразиться с русскими» (Генрих Латвийский, с. 153). Владимир, и так не отличавшийся решительностью, поддался на провокацию бывшего псковского князя и велел своему войску отступить. После чего переговоры возобновились.

То, что произошло дальше, не поддается логическому объяснению, потому что Владимир Полоцкий неожиданно без боя уступил епископу всю Ливонию и отказался от дани. Мы не знаем, почему так случилось, поскольку даже Генрих Латвийский не находит этому внятного объяснения. Из его рассказа следует, что князь и епископ «оставались некоторое время вместе, тщательно разбирая в переговорах все, что касалось мира. Наконец король, может быть, по Божьему внушению, предоставил господину епископу всю Ливонию безданно, чтобы укрепился между ними вечный мир, как против литовцев, так и против других язычников, а купцам был всегда открыт свободный путь по Двине» (с. 153). Генрих просто не может найти причин, по которым Владимир так позорно сдал русские позиции в Прибалтике, поэтому и рассуждает о «Божьем внушении». Возможно, что полоцкий князь, когда наступила пора действовать решительно, в очередной раз оробел, а епископ просто дожал своего малодушного противника. После чего Альберт вернулся в Ригу, а Владимир – в Полоцк.

Последствия этого преступного соглашения сказались очень быстро. В 1213 году Даугерут, тесть князя Всеволода из Герцике, понимая, что на помощь зятя и Полоцка ему теперь нечего рассчитывать, отправился в Новгород, где княжил Мстислав Удатный, и заключил с ним союз. Против кого он был направлен, пояснять не надо. Однако на обратном пути Даугерут попал в засаду меченосцев и был отведен в замок Венден. Проведя в заточении много дней, он там и погиб.

Теперь Всеволод оказался вообще без какой-либо поддержки, чем и решили воспользоваться его соседи-крестоносцы. На следующий год «божьи дворяне» атаковали Герцике. Окопавшись в захваченном Кукейносе, братья-рыцари вплотную приблизились к границам владений Всеволода и теперь следили за каждым его шагом. Князя упрекали в том, что он как вассал не является на поклон к епископу, а также что вместе с литовцами плетет козни против католиков. Меченосцы из Кукейноса Мейнард, Иордан и Иоанн постоянно требовали от Всеволода каких-то объяснений, но он только отмахивался от них, как от надоедливых мух. Негоже русскому князю давать отчет в делах своих неизвестно кому. Единственное, что требовалось от Всеволода в данной ситуации, так это проявить элементарную осторожность – усилить дозоры и вести дальнюю разведку. Ведь у него уже был горький опыт внезапных вражеских нападений. Однако ничего этого сделано не было, и расплата наступила незамедлительно.

В отличие от рыцаря Даниила, который не согласовывал с епископом свои действия относительно князя Вячко, троица из Кукейноса доложила о своих замыслах Альберту и получила его благословение. После чего со своими людьми и подневольными ливами выступила на Герцике. Шли тайком, не желая обнаруживать себя раньше времени. Поймав в окрестностях города одного из горожан, они подвели его ночью к воротам крепости и заставили вступить в переговоры со стражей. И пока охранники вели диалог, крестоносцы в другом месте незаметно вскарабкались на стены и овладели укреплениями. На рассвете они спустились в город, где устроили организованный грабеж. Захватив множество пленных и богатых трофеев, «божьи дворяне» вернулись в Кукейнос.