Читаем Битва на поле Куликовом полностью

* * *

Темник Мамай в последние годы все пристальнее приглядывается к Москве. Приглядывается с опаской: своевольна Москва стала, ослушна, горда. Словно бы она уж и не улус Орды. И посему рад Мамай приезду князя тверского. Надо сделать все, чтобы между русскими князьями была рознь. И Мамай помог Михаилу испросить у хана ярлык на великое княжение. Предлагал и силу татарскую. Но Михаил отказался, побоявшись вести с собой татар. Знал: не понравится это на Руси. Лишь согласился ехать с послом Сарыхожею — он повезет ярлык и посадит Михаила на великое княжение в стольном граде Владимире.

Возвращается из Орды тверской князь. На земле весна. Когда же он будет дышать не в полгруди, а во всю ее ширь? Поглядывает Михаил на Сарыхожу, вздыхает: великое княжение… Десять тысяч рублей задолжал он, пока жил в Орде. Пришлось оставить в залог сына Ивана.

«Выкуплю! — утешает себя Михаил. — Великокняжеские доходы непомерно велики. Да и с земли владимирской, что переходит к великому князю, не малы: земля плодородна, реки рыбные, бортные угодья, соляные варницы…»

Из града Мологи Сарыхожа послал Дмитрию Ивановичу предписание хана: явиться во Владимир «к ярлыку», чтобы быть при возведении на великое княжение Михаила Александровича, князя тверского.

Вскоре пришел гордый ответ: «К ярлыку не еду, а в землю на княжение великое не пущу! А тебе, послу, путь чист».

Прислал Дмитрий Иванович Сарыхоже и приглашение приехать к нему в Москву. Заискрились глаза посла, обмякло сердце: похоже, не с пустыми руками вернется он в Орду. Но невдомек посланнику татарскому, что тут хитрость, что задумал князь московский сделать Сарыхожу своим союзником в Орде.

Отдал посол ярлык Михаилу, а сам направился в Москву.

Пришлось Михаилу возвращаться домой через Бежецкий Верх. Опять от Дмитрия жизни нет: стоит на пути.

О чем говорили в Москве великий князь с Сарыхожей, никто не ведает. Но знают, что уехал посол от Дмитрия Ивановича со многими дарами бесценными.

А как вернулся Сарыхожа в Орду, без устали расхваливать князя Дмитрия начал: и весел, и молод, на дары щедр, а главное — вот ведь диво! — смирен и Орде служить готов.

* * *

А как узнал Михаил тверской об этом, в ярости и гневе начал громить владения московские: горят Кострома и Молога, Углич, разграблен Бежецкий Верх.

— Вот что, княже, — сказал митрополит всея Руси Алексий. — Совет тебе даю. Внемли: надобно тебе ехать в Орду.

— С намерением каким, владыка? — спросил Дмитрий.

Алексий усмехнулся. Сказал:

— Надо убедить Мамая, что ты послушный улусник Орды и нет у Москвы тайных умыслов против татар. Выказывай им покорность, а сам меч обоюдоострый точи!

— Так и делаю, отче!

— С богом в путь!

До самой Оки проводил митрополит Алексий Дмитрия и сопровождавших его бояр. Опираясь на посох, украшенный дорогими камнями, долго стоял седовласый старец на берегу, благословляя любимого воспитанника и его спутников.

А когда скрылись последние телеги обоза Дмитрия, митрополит заспешил в Москву: вот-вот должны были приехать литовские послы обручать дочь Ольгерда Елену с двоюродным братом Дмитрия серпуховским князем Владимиром Андреевичем.

По возвращении в Москву Алексий собирался отлучить от церкви князей, которые когда-либо заключали с Дмитрием договоры, а потом изменили ему. Митрополит понимал: это страшное, крайнее наказание. Но как иначе оградить Дмитрия от измены?

Трудные думы о мирских делах не давали Алексию роздыху и в пути.

И еще забота: надо писать ответ константинопольскому патриарху.

Сидя в своем возке, он закрыл глаза и, покачиваясь на неровной дороге, составлял ответ константинопольскому патриарху, который, вняв жалобам тверского князя, укорял митрополита в нелюбви к Михаилу и другим русским князьям.

* * *

Целый месяц жил Дмитрий в Орде. Своей щедростью, веселым нравом московский князь очень быстро расположил к себе и хана, и ханш, и вельмож татарских. Щедрыми были и бояре, сопровождавшие Дмитрия.

…В чем бы ни был обут Мамай, в чедыги атласные с золотым шитьем или чедыги сафьяновые, шаги темника неслышны, легки, как у рыси, выслеживающей добычу. Ходит Мамай всюду неотступно за Дмитрием — следит. И людям Мамаевым приказано не спускать глаз со знатных русских гостей.

«Князь Дмитрий велик телом, а что дите, никакой в нем хитрости, — пришел наконец к заключению Мамай. — Михаил тверской, как был в Орде, с утра до ночи строил козни против Москвы, а Дмитрий увидел сына его Ивана, что оставлен отцом в залог за долги, выкупил тут же княжича, сказал участливо: «Повезу в родную землю». Беден, знать, тверской князь, а у московского есть чем платить Орде! Ишь как бездумно одаривает всех, и кого надо, и кого не надо. И чудятся темнику богатства московские несметные. Думает: разум у Дмитрия молодой и глупый, счета деньгам он не ведает. Такой великий князь и нужен мне на Руси».

* * *

А князь тверской Михаил Александрович все не унимается, все не хочет признать волю Москвы над собой. Проведал, что Дмитрий в Орду уехал, решил еще раз попытать судьбу. «Когда, — подумал, — как не сейчас на великое княжение садиться».

И пошел Михаил из Твери во Владимир.

Перейти на страницу:

Все книги серии Пионер — значит первый

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
Розы и тернии
Розы и тернии

Николай Николаевич Алексеев (1871–1905) — писатель, выходец из дворян Петербургской губернии; сын штабс-капитана. Окончил петербургскую Введенскую гимназию. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. Всю жизнь бедствовал, периодически зарабатывая репетиторством и литературным трудом. Покончил жизнь самоубийством. В 1896 г. в газете «Биржевые ведомости» опубликовал первую повесть «Среди бед и напастей». В дальнейшем печатался в журналах «Живописное обозрение», «Беседа», «Исторический вестник», «Новый мир», «Русский паломник». Автор многочисленных, главным образом исторических, произведений: «Татарский отпрыск» (1896), «Среди бед» (1897), «Розы и тернии» (1898), «Лжецаревич» (1899), «Заморский выходец» (1900), «В грозу народную» (1902), повести «Федосеевский владыка» (1903), «Огневой еретик» (1905) и др.Герои романа «Розы и тернии», представленного в данном томе, жили и действовали в годы правления Бориса Годунова. Многие события того времени раскрываются в остром противоборстве сторонников и противников укрепления централизованного Российского государства. Освещение этих событий сочетается в романе с мелодраматическими сюжетными линиями, с любовной интригой и бушующими страстями.

Николай Николаевич Алексеев , Николай Николаевич Алексеев-Кунгурцев

Историческая проза