Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

«Наперед своево походу» для блокирования крепости была послана рать И. М. Репни-Оболенского и И. А. Челядина (всего 10 воевод).[93] На северо-западном направлении — в районах Бряславля и Дрисвята — действовали небольшие отряды Ф. Ю. Щуки Кутузова, М. С. Воронцова, А. Н. Бутурлина, В. С. Швих-Одоевского (также 10 воевод). К Холмскому городку выдвинулась рать В. В. Шуйского (5 воевод). К Киеву пошел вассал Василия III Василий Шемячич с новгород-северской дружиной. Этот удар так же, как и поход В. Шуйского, носил вспомогательный, отвлекающий характер. Летописи сообщают, что окрестности упомянутых населенных пунктов подверглись опустошению.[94] В декабре к Смоленску выдвинулся и сам государь с большой ратью. В январе, когда были установлены артиллерийские батареи, началась первая осада Смоленска.

Уже под Смоленском войско Василия Ивановича пополнили военные специалисты, нанятые X. Шляйницем в Европе. На этот раз приказ Сигизмунда, запрещающий пропускать военные отряды, отправляющиеся в «Московию», запоздал. В письме от 21 февраля 1513 г. король отмечал, что европейские пехотинцы-наёмники («pedites stipendiarii») продвигались через Ливонию («versus Livoniam») и беспрепятственно шли к московитам.[95] В «Хронике» М. Стрыйковского говорится не только о пехотинцах: «Глинский Михаил послал немца Шлейница к силезцам, чехам и немцам, которые за деньги очень много всадников и кнехтов наняли и до Москвы через Лифлянты препроводили».[96]

Согласно письму Сигизмунда венгерскому королю, «коварный московит» сильно громил Смоленск, «и сто сорок бомбард непрерывно стреляли»[97]. Количество задействованных орудий, если и преувеличено, то ненамного. «Наряд» из 140 осадных орудий — это артиллерия очень крупного похода, вполне сопоставима с Казанским 1552 г. (150 стволов, не считая «полъных многих») и Смоленским 1632–1634 гг. (156 стволов). Не исключено, что в реальности пушек было намного меньше, поскольку к 1512 г. пушечные избы, еще не преобразованые в единую государственную мануфактуру, Пушечный двор, вряд ли могли подготовить такой колоссальный «наряд».

Навстречу московскому войску не вышла ни одна хоругвь. Король в это время был в Польше, где он и узнал от А. Гаштольда и А. Ходкевича о начале боевых действий. Мероприятия по сбору войска явно запоздали.

«И того же лета приехал под Смоленск к великому князю Василью Ивановичю от Жигимонта короля гонец его Миколай з грамотою, а в грамоте писано о том, чтоб государь людей своих из его земли вывел, и городов не добывал, и меча и огню в его землю не посылал; а учнет так делать, и он, взяв Бога на помочь, хочет о том отпор чинити. А грамота писана с титлы»[98] (выделено мной — А. Л.). Несмотря на то, что грамота московского государя об объявлении войны была написана без надлежащего королевского титула, Сигизмунд предпочёл найти дипломатический компромисс и написал титул московского правителя полностью.

Под городом русские стояли «6 недель», после чего Василий Иванович решил попытать судьбу приступом. Для ночного штурма сформировали команду из пищальников во главе с сотником Хорузой. В псковских летописях этот момент описан следующим образом: «и князь великий дал Хорузе сотнику, псковским пищальником с товарищи, 3 бочки пива да 3 бочки меду». Указание на количество хмельных напитков очень важно для вычисления того, сколько могло человек принимать участие в атаке городских стен. Большая бочка вмещала тогда до 40 ведер (492 л). Следовательно, воинам было выдано по 120 ведер того и другого напитка. Если принимать во внимание, что каждый мог выпить в среднем по литру пива и меда, то Ориентировочные расчеты показывают: на штурм пошло максимум до 1500 пищальников — очевидно, все 1000 псковских и 500 «с городов». Но в тексте определенно говорится, что напились «допьяна», следовательно, если допустить другую пропорцию хмельных напитков (3 л на человека), то реальное число штурмующих может быть снижено всего до 1000 человек.